Время верить в чудеса
Шрифт:
Собаки прыгнули к Пантелеевой. Малыши качнулись назад, и Шурка осталась один на один с двумя здоровенными псами.
Пат попятилась. Что ей крики мелюзги? Она среди них была как великан рядом с карликами. А вот собаки — это уже серьезно.
Она сделала один шаг, второй, развернулась и помчалась к выходу из парка.
— Ой! Уберите собак! — эхом носился между деревьев ее крик. — Уберите!
Детская площадка взорвалась смехом и радостью, малыши принялись искать свои совки и лопатки. Иринка выглянула из домика.
— Покатаешься
— Нет уж, теперь без меня!
Держась за перила, Иринка сползла на землю. Ноги у нее тряслись, а на губах плясала улыбка. Она улыбалась — и поделать с собой ничего не могла. Хотя впору было плакать. Этот уик-энд родители ей не простят никогда. А еще ботинок надо искать…
— На-ка, возьми своей сестренке. — Перед носом Иринки появились шерстяные носки толстой вязки, которые протягивала знакомая старушка. — А то еще простудится.
— Ира, а она совсем-совсем ушла? — тихо спросила Аленка, выглядывая из домика.
— Совсем, — заверила Сапожкина, стаскивая сестру с высокой ступеньки.
— А собаки? — на всякий случай уточнила Аленка.
— И собаки, — вздохнула Иринка. Какой же у нее был тяжелый день! Казалось, вся ее жизнь стоила сегодняшнего дня. — Посиди здесь, я пойду ботинок твой найду.
— А сюда точно-точно никто злой не придет? — Аленка распахнула глаза, в которых снова начал собираться страх.
— Не придет. — Иринка оглянулась. — У тебя защитник будет. Вон, смотри.
Вася поправил лопатку, как, бывало, мушкетеры поправляли свои шпаги.
— С горки со мной скатишься? — с сомнением спросил он.
Аленка глянула на сестру.
— Ботинок найду — скатится, — пообещала за нее Иринка и пошла обратно к речке.
Глава 8
Самая маленькая, потому что заключительная, но зато самая главная, потому что о любви
Грановский сидел на корточках около воды и тер руки. Грязь сходила плохо, от холода руки посинели, кожу стянуло.
Несколько секунд Иринка стояла в отдалении, не в силах сдвинуться с места.
Ванька был не столько избит, сколько перепачкан, даже в ушах у него была видна земля. Но все равно весь его вид рождал в ней такую жалость, что ее хватило бы еще человек на десять.
— Спасибо! — Иринка шагнула вперед.
Гран бросил на нее косой взгляд и снова повернулся к речке.
— Знаешь, ты самый лучший!
— Смехову это скажи, — буркнул Ванька, опуская руки в воду. — Он там за тебя переживает. Меня из дома вытащил, говорит: «Мы гуляли, а потом она ушла искать сестру и пропала», — передразнил Грановский голос Матвея.
В растерянности Иринка сунула руки в карманы, нащупала платок, сжала его в кулаке.
— Дай я тебе помогу, — склонилась она над одноклассником.
— Без тебя справлюсь, — отстранился от нее Гран.
— Ну, давай же! — настаивала Иринка.
— Я сказал!
Ванька попытался встать, поскользнулся, взмахнул руками и непременно съехал бы в воду, если бы не Сапожкина. Она успела его ухватить за рукав и резко дернуть наверх.
— Ай! — взвыл Гран, хватаясь за плечо. — Шуз, больно же!
Иринка хихикнула, пряча зардевшееся лицо в ладони.
— Спасибо тебе, — быстро пробормотала она и осторожно чмокнула Ваньку в щеку.
Гран перестал причитать, замер, потрогал щеку в том месте, где ее коснулись Иринкины губы.
— Знаешь, я поняла, — прошептала она, — что лучше тебя никого нет. А все остальное… все остальное — ерунда.
Она ведь, и правда, это поняла. Когда? Когда вошла в парк и не знала, в какую сторону податься, где искать Аленку? Когда прыгала через речку? Когда не побоялась шагнуть в ледяную воду? Когда очень-очень ждала чуда, и оно свершилось? Да, наверное, именно тогда, ведь если чего-то сильно хочется, то желание непременно исполнится. И даже чудо произойдет! Просто люди не знают об этом, вот и хотят только земного и обыкновенного — пятерку, новую куртку или последнюю модель игрушки. А загадать самое обыкновенное волшебство им и в голову не приходит.
А она попросила чуда, и чудо с ней случилось. Совершил его такой привычный и такой потрясающий Грановский.
Сапожкина дотронулась до разбитой руки одноклассника и тихо прошептала:
— Спасибо.
Ванька посопел для солидности, похмурил брови, поправил на носу очки, но не выдержал и улыбнулся.
— Ладно, проехали, — миролюбиво сказал он. — С Гусевым я еще разберусь, а Пантелеева может в школу больше не приходить — целой оттуда не выйдет.
Иринка согласно кивала на каждое его слово.
У нее бы в конце концов голова отвалилась от постоянного кивания, но тут за ее спиной вздохнули.
Чистенькие мальчик и девочка стояли рядом, и лица у них светились от радости.
— Влюбилась, — вздохнула девочка. — Везет!
— Счастливые, — поддакнул мальчик. Потом шагнул вперед, протягивая Иринке свой кораблик: — Это вам, то есть твоей сестре. И вот мы тут нашли…
Находкой оказался мокрый и грязный Аленкин ботинок, тот самый, что потерялся.
Сапожкиной вдруг захотелось заплакать.
Слишком много всего навалилось на нее сразу. Иринке показалось, что она долго болела, поэтому не видела и не понимала, что происходит вокруг. А теперь выздоровела, и все будет просто замечательно.
Сапожкина шмыгнула носом и, вспомнив правило Крошки Енота, улыбнулась. Девочка заулыбалась ей в ответ, растянул губы в довольной улыбке и мальчик. А Гран давно улыбался. Как истинный спортсмен, он знал, что в конце концов всегда можно добиться своего. Он был влюблен в Иринку с первого класса, еще когда она ходила с бантиками и с большим красным портфелем. Но Иринка не хотела видеть его любовь, и Ванька ждал целых шесть лет.