Время вне времени
Шрифт:
— Это я, Чу.
— Согласись, жизнь — странная штука? Один день ты король, а в следующий — поверженная пешка. Кто бы мог подумать, когда мы были детьми и я, смеясь, позволял Койоту и всем остальным изводить тебя, втаптывая в грязь, что в один прекрасный день спасение моей жизни будет зависеть от твоей порядочности и милосердия.
Рэн перерезал веревки, стянувшие запястья друга.
— Проклятье, Чу. Только ты, избитый до полусмерти, можешь столько болтать.
Чу Ко Ла Та усмехнулся разбитыми в кровь губами.
— Спасибо,
— За что?
— Что оказался лучшим из мужчин. Нужно огромное мужество, чтобы спасти своего обидчика. Того, кто ранил тебя сильно и часто. Спасибо, что не затаил обиду.
Закинув руку Чу Ко Ла Та себе на плечо, Рэн ответил с насмешкой:
— Я ничего не забываю, Чу. И каждую ночь я мысленно тебя убиваю и тайно желаю, чтобы твое хозяйство было усыпано гнойным абсцессом.
Чу рассмеялся, а потом поморщился от боли.
Раздались аплодисменты.
Рэн замер, когда Койот вошел в комнату с другого туннеля.
— Гляньте-ка, кто решил п-п-п-поиграться в героя.
Рэн закатил глаза.
— Сколько недель ты это репетировал?
— Умора, не помню, чтобы у тебя раньше мозгов хватало на такое остроумие. Это одна из способностей, которую ты впитал из сисек своей демонической сучки?
Рэн злорадно усмехнулся.
— О, я много чего и много от кого понабрался.
Он мягко опустил Чу Ко Ла Та на пол.
Чу зашипел от боли.
— Он собирается тебя убить.
— Знаю. Все нормально. Я планирую первым его прикончить.
Койот насмешливо изогнул бровь.
— Да ты что?!
Рэн кивнул, окидывая взглядом маленькую комнату.
— Ты облажался.
— И как же? — спросил Койот со знакомой насмешкой.
Воспользовавшись силой, Рэн материализовал метательное копье наподобие того, которым его убил Дух Мщения.
— Здесь нет никого, с кем бы ты мог поменяться местами. — В то время как Рэн мог перемещаться куда пожелает, Койот мог лишь меняться с кем-то местами. — Себя я убить не могу, а бедный Змей… что там отец говорил на этот счет? Остерегайся чаши, разделенной с другими людьми. С огромной вероятностью ты заразишься от того, с кем делишь напиток.
— Он об этом кричал, когда ты перерезал ему глотку?
Рэн покачал головой.
— Он умер смеясь.
— Могу себе представить. Жалкое ничтожество никогда не нападает открыто. Ради победы ему приходится применять хитрость.
«Хоть бы не лопнуть со смеху от таких слов».
— Я не ты, братишка. Никаких уловок или хитрости. Я предупредил, что собираюсь его убить. Он решил надо мной посмеяться, а не бежать прочь со всех ног. Походу, дурость у нас в крови.
С возмущенным воплем Койот бросился на брата, подняв дубину. Вместо того, чтобы материализовать себе оружие, Рэн отскочил в сторону.
— Почему ты не нападаешь?
— Ты годы прожил со мной бок о бок, Анукувэйя, и не удосужился хоть раз присмотреться ко мне, брат? Хотя, если задуматься, это вполне справедливо, я ведь тоже не замечал твоей сущности. Истинной натуры.
Койот отступил.
— Ты о чем?
— Он не ведет поединок, — тихо сказал Чу. — Рэн бездействует, наблюдая, как его противник своим никчемным позерством истощает свои силы. А потом, когда враг раскрывает свои слабые места, твой брат наносит точный смертельный удар.
Койот бросился на него.
— Ты сражался с Первым Стражем.
— Да, это так. Мне пришлось, поскольку в отличие от тебя, он знал меня как облупленного. Ему были известны все мои слабости, поэтому он смог спровоцировать меня вопреки доводам рассудка.
— Я тоже все о тебе з-з-з-знаю!
— Нет. Тебе известно о моих недостатках. Это совсем разные вещи. Если честно, благодаря Стражу и его дочери я многое узнал о себе и окружающих.
Рэн крутанулся, и Койот снова промазал.
— Научили чему-то, кроме как говорить без заиканий?
— Нет. За это я обязан Гризли. Страж объяснил мне, что мы умнее и сильнее, ведь нам под силу избавиться от своих недостатков. В отличие от других существ, люди должны уметь быстро приспосабливаться, разбираться в себе и знать, что многое окружающие воспринимают как должное. Если тебе все достается слишком легко, ты не узнаешь, что такое гибкость и самосовершенствование. Или как быстро найти выход из ситуации. И главное — ты не поймешь, когда нужно вовремя отступить и увернутся от удара. И раз я не мог произнести ни слова, не рискуя быть осмеянным тобой, мне пришлось изучить альтернативные способы общения. Каждый божий день я получал от тебя новую инъекцию боли, поэтому даже не почувствовал ударов Стража.
Рэн увернулся от еще одного удара.
— И раз ты научил меня самопрезрению, я научился ценить других больше себя. Я продолжал сражаться со Стражем не ради собственного благополучия, а ради Бизона. Если бы это касалось только моей погибели, я бы отдал Стражу свою голову на блюдечке, тем самым покончив со своей болью. Но я боялся, что одержав победу, он убьет моего единственного друга и бросит меня в мире одного. Поэтому я дрался с ним столь яростно. Моя слабость обернулась моей силой. Твои насмешки и жестокость подпитывали мою решимость выстоять даже в самые тяжелые моменты моей жизни. За это, брат мой, я у тебя в вечном долгу.
Койот бросился на него.
Рэн снова увернулся от удара и схватил Койота за руку.
— Но наши слабости… это самое опасное оружие во всей Вселенной. Уязвимые места — не физические отклонения. Это не заикание, болезнь руки или отсутствие ноги. Слабости живут в наших сердцах. Они могут мотивировать нас к достижению неимоверных высот и в их руках наше уничтожение. Когда-то, брат, ты был моей слабостью. Помнишь, я сломя голову бросился на кабана, прекрасно зная, что мне не под силу тягаться с ним… это проявление слабости. Я больше заботился о твоей жизни, чем о своей собственной.