Время волков
Шрифт:
– Вот и прекрасно, - подытожил он.
Покинув Ретвальда, Айтверн отыскал Рейсворта и при его помощи отобрал двадцать рыцарей, пригодных для того, чтобы охранять принца в пути. Все - из малерионской гвардии. Не то чтобы Артур испытывал особенную неприязнь к людям Тарвела, просто он предпочитал видеть рядом своих. А союзники, какими бы честными они не казались… отец доверял многим из тех, кто выглядел честными. И где теперь отец?
Дядя Роальд порывался составить им компанию, но Артур приказал графу оставаться в Стеренхорде. Здесь от него выйдет куда больше пользы - Айтверн не сомневался, что сможет сам защитить принца, а вот их армии присутствие еще одного толкового военачальника не помешает. Тарвел, конечно, знает толк в командовании, но… Айтверн сознавал, что так и не смог до конца простить бывшего наставника за тот выбор, перед которым тот его поставил. И, наверно, уже никогда не сможет. Артур любил лорда Дерстейна и питал уважение к его опыту, но временами
Когда с делами было наконец покончено, уже успело стемнеть. Артур долго стоял на балконе, любуясь на горящие в небесах крупные, как игрушки с рождественской елки, звезды и на пылающие внизу, у замковых стен, костры. Молодой герцог сбросил плащ и расстегнул ворот рубахи, полной грудью вдыхая обдувающий кожу свежий ветер, пахнущий одновременно зеленью, речной водой и огнем. Издалека доносились обрывки нестройных солдатских песен. На минуту Артуру отчаянно захотелось спуститься в лагерь, может быть сесть у какого-нибудь из костров, поболтать с простыми воинами, ненадолго, всего лишь до утра, сделать вид, что он ровня им, совсем ничем от них не отличается. Так хотелось отдохнуть и развлечься. Айтверн слабо улыбнулся, захваченный шальной мыслей. Он подумал о том, что охотно бы променял выпавшую ему судьбу на какую-нибудь иную, попроще. Артуру безумно захотелось сделаться не повелителем Запада, маршалом королевских войск и сеньором обширного феода, а простым солдатом, может быть даже не благородного происхождения, а обычным наемником, не имеющим ничего, кроме меча, копья и коня, и вольного жить, как вздумается. Решать за одного себя, не принимая груз ответственности больше ни за кого, и не ломать голову над непосильными задачами. Просто воевать, бражничать и любить, ни на шаг не подходя к мировым судьбам. Подобные мысли были малодушием, но до чего же притягательным. Артур с невеселым смехом покачал головой. Мечтам суждено остаться мечтами, ему не убежать от того, что он есть, даже если очень хочется. Отсмеявшись, он еще долго смотрел с балкона, вдыхая окрестную ночь. Подумать только, еще не закончился май, и месяца не прошло с дня, как все завертелось, а до чего же изменилась его жизнь. Айтверн вспомнил другую ночь, такую недавнюю и такую далекую - когда он в последний раз кутил с друзьями, поставив с ног на голову один из столичных трактиров. Стены ходили ходуном, пол и потолок менялись местами, вино лилось рекой, шум и гам закладывали уши, и над всем этим безобразием плыла подмигивающая окнам луна. Юноша покинул едва не развалившееся от их гулянки заведение на рассвете, напоследок хлопнув всех завсегдатаев по плечу, расцеловав официанток и спев прощальную песню. Он был совершенно бодр и не испытывал даже капли усталости. Быстро сбежал по ступенькам, насвистывая легкомысленный мотивчик, вскочил в седло и поскакал домой. Солнце поднималось над городскими крышами, утро выдалось до невозможности чудесным и свежим, и так весело было поздравлять с его приходом сонных лавочников и редких прохожих. А дома Артура ждали ворчливый мажордом Мердок, как-то он теперь, бедняга, жив ли еще? и сестра…
С того дня все стало иным.
Айтверн еще раз усмехнулся, на сей раз откровенно криво, и так и не подобрав плащ, покинул балкон. Глаза все сильней жгло от усталости, и на сей раз Артур твердо решил добраться до постели. Он зашел в спальню, и обычно подавляющую своими размерами, а сейчас, в полной темноте, казавшуюся безразмерной черной пещерой. Остановился на пороге, наклонился, чтобы стянуть сапоги. Окончательно расшнуровал рубашку и швырнул, не глядя, да и попробуй что разглядеть в этом мраке, куда-то в дальний угол. Снял пояс с мечом и позволил ему упасть на пол, заодно подумав, что увидь Тарвел такое непотребство, не миновать бы подзатыльника. Приличный воин должен держать клинок в оружейной стойке, настоящий рыцарь - класть себе на кровать, в ногах или у изголовья. Но что прикажете делать смертельно усталому рыцарю? Стянув брюки, Артур повалился на край широкой кровати, давая отдых умаявшемуся телу. Пуховая перина, одна из немногих таковых в Стеренхорде, показалась ему мягкой, как облако - не иначе, на похожих облаках блаженствуют праведники в райских кущах. Праведникам, определенно, везет, так порадуемся же за них! Айтверн выгнулся, как кот, вкусно и с наслаждением зевая, перекатился на другой бок, блаженно улыбаясь…
… и ощутил легкое прикосновение к своей руке.
Приобретенные навыки сделали свое дело прежде, чем юноша успел осознать происходящее. Он отбросил коснувшуюся его ладонь и рывком соскочил на пол. Рухнул на колени и выпростал руку, шаря по ковру в поисках клинка. Проклятье, трижды проклятье, нельзя быть до такой степени беспечным! Наконец пальцы сомкнулись на костяном эфесе, Артур распрямил колени, одновременно обнажая клинок, и взмахнул им в воздухе, очерчивая вокруг себя круг.
– Ну, кто здесь?
– крикнул Айтверн в темноту.
– Покажись!
На кровати испуганно охнули:
– Ты что… Это же я…
Девичий голос. Прекрасно знакомый. До того знакомый, что Артур легко бы узнал его даже на том свете.
– Лаэ? Какого… черта? Это вообще ты, или я повредился рассудком?
Сестра рассмеялась: негромко и явно нервно. Она чего-то боится? Хотя попробуй тут не испугаться.
– Успокойся… Это я, и рассудком ты не повредился.
– Ну слава Богу, - Артур осторожно, стараясь не пораниться, вложил меч обратно в ножны и положил обратно на пол.
– В первый момент, представь себе, я подумал, что это старина Мартин прислал по мою душу убийц. Может же, дорогая сестра, герцог Лайдерс решить тихонько избавиться от герцога Айтверна? Вполне, я бы на его месте избавился, правда, я к счастью не на его месте. Ну, вот… Уже решил, предстоит славная драка. В известной степени, ты растоптала мои мечты.
– Лаэнэ вновь рассмеялась, теперь уже не так встревоженно. Ее смех прозвучал подобно перезвону маленьких колокольчиков, отлитых из чистого серебра.
– Но постой… Давай я свет зажгу, ладно? А то не удивлюсь, если здесь обнаружится пара-тройка настоящих убийц.
– Хорошо…
Двигаясь наощупь, Айтверн кое-как добрался до столика со свечами и, пошуровав огнивом, наконец высек огонь. Вспыхнувшее пламя отбросило круг света на противоположную стену и часть потолка. Обернувшись, юноша смог разглядеть в этом свете свою сестру. Лаэнэ сидела на его постели, поверх белоснежной простыни, вытянув ноги и опираясь спиной о стену. На девушке было блестящее синее платье, переливающееся рвущимися на него отблесками пламени и открывающее босые ступни. Лаэнэ держала голову чуть опущенной, и длинные волосы падали на высокую грудь, плотно обтянутую тканью платья, а на белых щеках выступил румянец. Лишь сейчас Артур сообразил, что стоит перед сестрой совсем голый, в чем мать родила. Первым его порывом было кинуться собирать с ковра одежду и поскорее натянуть на себя хоть какие-то тряпки, но немалым усилием воли Айтверн остался стоять на месте, даже не шелохнувшись. Если попал в неловкое положение - сделай вид, что вовсе не замечаешь никакой неловкости и что все нормально. Это лучше, нежели выставить себя в глупом свете.
Артур обратился к сестре:
– Чем обязан чести принимать тебя в столь поздний час?
– он говорил со светской небрежностью, больше приличествующей званому вечеру, а не этой неудобной сцене.
Лаэнэ обратила на него взгляд своих не имеющих дна зеленых глаз, и под этим взглядом юноша ощутил, как все тело его покрывается гусиными мурашками. Он почувствовал охватившую мускулы знакомую пульсирующую истому - и не мог сказать, что она ему неприятна.
– Просто так, - сказал Лаэнэ.
– Мы последнее время совсем редко видимся. Я не могу долго без тебя.
– Спасибо, - выдавил Айтверн, ощущая себя совершенно растерянным. Тем не менее он постарался загнать растерянность поглубже и принять максимально естественный вид. Широко расправил плечи и с вызовом поднял подбородок.
– Ты же завтра уезжаешь, - продолжила Лаэнэ, мимолетным движением узкой ладони убрав упавшую на глаза прядь цвета подсолнечника, - я не могла к тебе не зайти. Мне страшно, Арчи, очень страшно… Это слишком опасно.
– Брось, родная моя, никакой опасности мне не грозит. Я еду на переговоры, не на битву. Просто побеседовать с этим… господином. Не переживай, все обойдется. И вздохнуть не успеешь, как мы вернемся. Этот их Гледерик и подумать не сможет, чтобы напасть. Кем он после окажется, в глазах всего мира?
– Да… Конечно… - Девушка ненадолго замолчала, и Артур воспользовался паузой, чтобы сглотнуть вставший в горле тугой комок.
– Послушай, за эти дни… Мы так и не поговорили ни разу по-нормальному… Ты постоянно в делах, у меня и возможности не было с тобой побыть… Хотелось все время, да не выходило, так пусть хотя бы сейчас, напоследок. Тогда, той ночью… когда ты застал нас с Гайвеном… Гайвен… Он… - Лаэнэ запнулась, вновь опуская голову. Ее тонкие пальцы бесцельно теребили край одеяла.
– Его высочество - крайне достойный молодой человек, благородный, умный и незлобивый, - сказал Артур с иссушающей чопорностью.
– В тот раз, когда я… когда вы… в тот раз он поступил несколько неразумно, но виной тому был вовсе не его злой умысел, а всего лишь незнание. Гайвен отнюдь не желал поставить твою честь под угрозу. Я потом поговорил с ним и все ему объяснил. И он понял. Так что…
– Да нет, - перебила его Лаэнэ.
– Все в порядке, я не держу на Гайвена зла. Наоборот…
– Тем лучше, - сказал Артур с поразившей его самого болью.
– Я очень за вас рад. Все обустраивается, как нельзя лучше. Его высочество - крайне достойный кавалер. Если он решит за тобой ухаживать…
– Ты не понял. Принц… Он очень милый, да, это конечно правда. Но я не люблю его, Арчи. Совсем не люблю. Тогда… Я поцеловалась с ним… просто ради интереса. Глупо, да… но мне хотелось поглядеть, чем все кончится. Я люблю совсем не его. Я люблю тебя, Артур.