Время войны
Шрифт:
Но центурион сказал «Сами разберемся!» Значит, ситуация не столь опасна, как может показаться с орбиты. или центурион просто не в силах ее здраво оценить.
По правилам дежурному особисту в таких случаях полагалось советоваться не с командиром подразделения, а с полевым уполномоченным особой службы, но его в 77-й центурии не было. И во всем отряде майора Саблина — тоже не было. Так что советоваться пришлось с самим Саблиным, а тот ответил:
— Ты погоди! Я сам посмотрю, что там такое.
А пока он смотрел, дежурный
— Жертвы есть? — поинтересовался особист.
— Пока вроде нет.
Бегство с оружием — это уже дезертирство. Тоже карается отстрелом ошейника, но необязательно сразу. Так что можно посоветоваться с начальством.
Но начальство почему-то отвечало нервно и не по существу. В том смысле, что не до тебя сейчас и кончай маяться дурью.
Это было странно, и дежурный особист 77-й центурии поинтересовался, в чем дело.
Вразумительного ответа он не получил, а из невразумительных вытекало, что вроде бы на орбите взбунтовались наемники из отдельной фаланги рейнджеров, которые штурмуют звездолет генерала Тутаева. И нейтрализовать их нельзя, потому что они не носят ошейников.
Эта информация окончательно отвлекла дежурного от инцидента с Ланой Казариной, тем более, что в уши ударил сигнал тревоги, а за ним команды по громкой трансляции.
— Свободной вахте особой службы немедленно явиться на лидер. Чрезвычайная ситуация. Для перелета разрешено реквизировать транспорт боевых кораблей.
К дежурным особистам это не относилось, но все они разом перестали интересоваться тем, что происходит внизу, на Целине, и вывели на свои дисплеи главную страницу сообщений особой службы.
Самое свежее сообщение гласило, что в 21.00 по корабельному времени с пульта генерала Тутаева прошел сигнал на отстрел ошейника верховного коменданта оккупированных территорий Пала Страхау.
Следом пришло подтверждение:
«Сигнал отработан. Отстрел произведен».
А дальше покатилось лавиной:
«Мятежники из ОФР используют коды маршала Тауберта и Ставки. Вплоть до особого распоряжения приказы от имени маршала и Ставки не выполнять! Легионом командует генерал Бессонов».
«Внимание! Прошедшая по каналам Ставки команда на арест генералов Тутаева и Сабурова исполнению не подлежит».
«Смерть Пала Страхау подтверждена непосредственным наблюдением. Подрыв самоликвидатора не требуется».
«Разъяснение особой службы: Пал Страхау казнен за преднамеренный срыв отгрузки пленных, неоправданную жестокость по отношению к мирным жителям, неповиновение и соучастие в мятеже отдельной фаланги рейнджеров».
«Приказом генерала Бессонова обязанности коменданта оккупированных территорий временно возлагаются на начальника тыла легиона Никитина».
«По каналам космической эскадры распространен приказ адмирала Эсмерано — не оказывать никакой помощи мятежникам из ОФР. Челнок с десантом ОФР задержан. Лидер особой службы вне опасности».
И так далее и тому подобное — до тех пор, пока не появилось сообщение специально адресованное всем постам особой службы.
«По поводу эвакуации западной группировки штаб легиона разъясняет: по заявлению генерального военного советника концерна „Конкистадор“, никаких планов эвакуации с Целины личного состава легиона в случае неудачного завершения войны у концерна нет. Личный состав останется на планете независимо от того, будет война продолжена или прекращена. Вывод: продолжение войны выгоднее ее прекращения. Текущая задача — завершить окружение и разгром целинских войск к востоку от перешейка. И не вешайте головы. Сотый день еще не кончился. Он еще даже не начался».
И приписка от генерала Тутаева, сухая и строгая, как будто ничего не случилось:
«Всем сотрудникам особой службы вернуться к текущей работе. Напоминаю всем о личной ответственности каждого сотрудника за порядок, дисциплину и максимальную боеготовность во вверенных их попечению частях и подразделениях».
Эта приписка мгновенно отрезвила дежурного особиста 77-й центурии и он немедленно запустил триангуляцию — поиск Ланы Казариной по сигналам ее ошейника.
Надо было разобраться с этим инцидентом до конца.
61
Громозека догнал Лану на танке, и Игорь Иванов обрушился на нее сверху, с брони. «Джекпот» отлетел в сторону, а Лана забилась, придавленная к земле. Ей было больно, но она не сдавалась, и утихла, только когда подоспели Громозека и Кирил с Янкой.
Когда они втроем вернулись на стоянку, Игорь рявкнул тоном сержанта-дембеля в части, насквозь пораженной дедовщиной:
— Строиться!
Двадцать человек, удивленно переглядываясь, вытянулись неровной шеренгой.
— Встань в строй, — приказал Игорь Лане.
Она выдернула локоть из ладони Громозеки и пристроилась на правом фланге. Громозека встал рядом.
— Старшине Гро… то есть Горобцу объявляю благодарность.
— Ура, — буркнул Громозека.
— А теперь вопрос: какая сволочь настучала особисту?
— Как в своих стрелять — не сволочь, а как доложить по инструкции… — пробормотал водитель БМП, который прекрасно понимал, что отмалчиваться нет смысла — все равно Игорь пробьет по компьютеру, и будет только хуже.
— Знаешь, если бы ты ее застрелил, я бы, конечно, не знаю что с тобой сделал, но в центурии у себя оставил бы. С такими воевать можно. Но ты хотел убить ее чужими руками. И поскольку ты действовал по инструкции, я ничего тебе сделать не могу. Поэтому иди к Саблину и проси о переводе. Мне ты не нужен. Мне завтра в бой идти, и только стукачей за спиной не хватало.