Время вспомнить
Шрифт:
– Это отвращать, ну знаешь...
– Нечисть?
– Да. Пленсы не любят только большие колокола, но пишы и тхууты не сядут сюда, - она со смехом похлопала по груди. Оказывается, ворот тоже был обшит колокольчиками.
Тай покачала головой, скованно улыбнувшись. Девушка говорила с каким-то акцентом и заметными паузами, как будто подбирала слова. Это не было похоже на тяжелый, тягучий говор горцев, и южное произношение, подслушанное у Шептуньи, тоже не подходило. И вела внучка Брионы себя по-другому: местные чурались панибратства, с первым встречным они держались бы степенно и настороженно. А эта радостно таращилась и
Тай молчала и таращилась в ответ: о толковательницах она слышала не много - люди не любили лишних раз сообщать, кто и по какой причине навещал посредников между живым миром и мертвым, - видела их и того реже, но достаточно, чтобы побаиваться. Теперь толковательницы и их ремесло не казались ей очередным суеверием.
– Цори, пусть она заходит, - из-за кожаной занавеси раздался хриплый старческий голос.
– Бабушка ждет тебя, - девушка не двинулась с места, продолжая улыбаться во весь рот и не отрывая взгляда от Тай.
– Рыжая. Как пламя.
Тай деликатно кашлянула и спрятала прядь волос под шапочку:
– Я могу войти?
– Да, - Цори развернулась и вошла в шатер, жестом приглашая гостью следовать за собой.
Толковательницы жили в настоящем северном шатре из шкур и кожи. Найти их было несложно. Тай насладилась прогулкой среди холмов, сохранивших яркость красок даже зимой: здесь все неспокойные мысли покинули ее, и она шла по обдуваемой ветром тропинке, свободная от переживаний, тревоги и скорби. Она даже была разочарована тем, что ее прогулка подошла к концу, когда, спустившись с одного холма и поднявшись на другой, увидела впереди яркий шатер.
Внутри было просторно и очень уютно: очаг посреди шатра давал тепло и мягкий свет, Тай сняла ботинки у входа, прошла по шкурам, следуя жесту девушки с бубенчиками, и присела на мягкую кушетку, чуть не зацепив подолом платья низенький столик с чашками и дымящимся чайником. Хозяйка шатра, старая ората толковательница Бриона, сидела напротив Тайилы. Девушка вспомнила, что видела ее у тела Магреты в тот роковой день. Седые волосы Брионы, заплетенные в тугие косы, были аккуратно уложены на голове, яркие зеленые глаза сияли на морщинистом, но свежем лице, неуловимая улыбка во взгляде и не тонких коричневатых губах сразу завоевали расположение Тай, и девушка невольно заулыбалась сама.
– Чаю?
– спросила Бриона.
****
Девушки вышли за две четверти до заката. Тай так наелась блинов с толчеными ягодами, которые Цори готовила тут же, в шатре, держа над очагом маленькую сковородку, и так напилась чая, что ей было тяжело поспевать за юной толковательницей. В шатре Цори ловко выплела из волос ленты с бубенчиками и переоделась в мужские брюки и рубаху до колен, подобную той, что носил саг Флов. Она обулась в мягкие кожаные туфли и взяла с собой странную сумку с двумя лямками, которую надела на спину, освободив руки. Тай подумала, что девушка не такая уж чокнутая, но все равно предпочла бы привести в замок Бриону.
– Бабушка уже давно не спускается с холма, - на ходу заговорила Цори, словно подслушав мысли спутницы.
– Тяжело ей. Люди сами к ней приходят. Не бойся, я хорошо толкую, я дочь охотника из колонии Медебр. Это на юго-западе.
Тай кивнула. Так вот откуда странный акцент. Колония Медебр, естественной границей которой всегда была неприступная горная гряда, родина королевы Магреты,
– Бриона на самом деле мне не бабушка. Она тренировала моего отца, когда жила в Медебре. Теперь я приехала к ней, чтобы помочь. Все мои сестры - толковательницы, я младшая.
Цори прыгала по тропинке, как горная коза, Тай, отвыкшая от долгих прогулок, запыхалась. Они вошли в потайной ход, совершенно незаметный в скалах, на закате. Кратти без лишних слов повела их к леднику. В мрачном холодном помещении тело Латии было похоже на прекрасную мраморную статую, высеченную на надгробии в каком-нибудь семейном склепе. Кратти вдруг еле слышно заплакала, давясь, кашляя, как человек, которому рыдания непривычны и доставляют сильную боль в груди. Цори сочувственно покосилась на девушек и застыла рядом с телом, прикрыв глаза и что-то напевая. Тай видела, как она коснулась лба Латии, прикрытого вуалью.
Прошло не менее получетверти, прежде чем толковательница вышла из своего странного состояния. Лицо Цори расслабилось, застыли глазные яблоки, до этого быстро двигавшиеся под веками.
– Не бойтесь, - сказала она, открыв ясные, полные слез глаза.
– Отпустите ее спокойно, ритуалы не нужны, все уже решено. Она еще здесь...
– Здесь?
– шепотом переспросила Тай.
– Да, но скоро уйдет на другой цикл. Вы встретитесь еще, но не узнаете друг друга, как и положено природой, но, если это принесет вам облегчение, скажу, что однажды вы встретитесь...Тьма дважды коснулась ее, один раз здесь, когда она была еще жива, второй раз, вызвав смерть. Больше ничего не могу сказать, слишком много времени прошло, она уже уходит. Вижу только мерцающую тьму, слышу стук и гул.
– Ее убили?
– задала вопрос Кратти.
– Да.
– Это сделал один человек?
– Нет, тьма дважды коснулась ее разными руками.
– Как?
Толковательница покачала головой:
– Слышу гул и стук, будто бы из-под земли. Это все. Боги в храме разгневаны, Бог-ребенок ...- Цори перешла на шепот, бормоча что-то под нос.
Тай и Кратти, не сговариваясь, шагнули к телу, всматриваясь в знакомые, нежные черты.
****
Холодно. В замке уже все спят. Высохшие волосы все же рассыпались по плечам. Тай спустилась по центральной лестнице, присела и сунула руку в неприметную щель между камнями. Пальцы коснулись ледяного металла, серебряный кулон блеснул в свете ламп.
По узкой лестнице, с желобом по краю, чтобы полные белья корзины сами съезжали вниз, девушка спустилась на самый нижний этаж, в прачечную, где под гранитным полом гудела река. В последние дни мало у кого из прислуги доходили руки до стирки: повсюду на полу стояли корзины с грязным бельем, и если в банных, прямо над прачечными, горячей воды было вдоволь, то здесь огонь в печи под огромными чанами, обычно день и ночь гревшими воду, не был зажжен. Странно, но лампы, развешанные по стенам, были заправлены и ярко освещали обширное пространство. Тай сделала несколько шагов, направляясь к квадратному отверстию в полу. В него прачки опускали белье для полоскания, цепляя большую корзину на веревку, пропущенную через блок в потолке, и вращая ворот. Пол никогда не высыхал - река, бурлившая в семи локтях под ним, проникала в комнату мелкими брызгами и испарениями.