Время вспомнить

Норд Наталья

– Армеер говорил, что король еще слаб, - согласилась Тайила, поежившись, - но как только Храм и армия укрепятся во всех частях Главных Земель и Колоний, Лоджир не потерпит неподчинения. Владетели Предгорья и Севера спешат укрепить свою мощь, пока наемники и королевские гарды, которых с каждым днем становится все больше, не стерли их замки и поместья с лица земли.

– Во что все это выльется, кто знает...- задумчиво произнесла Мейри.
– Север всегда был силен, но против наемников...кто знает...

– Я рада, что Релана и Кратти смогли избежать опасности, - сказала

Тай.
– Что за город ты видела во сне?

– С Кратти? Сложно сказать, во сне все так...по-другому. Думаю, что это Мэза, старая столица бершанского царства. Я была там несколько раз. Тот мальчик, он вспоминал свою сестру, то, как она молится богам Н'котега ... В Мэзе много котегцев. Твоя Кратти проехала от одного побережья до другого. Вряд ли ее будут искать на Восточном берегу. Да и найти кого-нибудь в Мэзе, - сагиня усмехнулась, - в городе сорока народов?

– Мей, что мне делать?
– спросила Тайила.
– Дейдра натворила многое, но я себе не прощу, если не попытаюсь предупредить ее.

– Понимаю. Но не приветствую. За ней, скорее всего, следят. Вспомни о ночном госте. Вдруг я ошиблась, и он не мертв, вдруг это - очередная ловушка бесовиков! Они должны были считать, что ты погибла. Почему думают иначе?

– Мей, - голос Тай был тверд.

– Давай, я отнесу ей записку.

– Ты уверена, что она прочтет ее, прежде чем бросит в огонь?

– Нет.

– Я должна пойти и попробовать.

– А если она не захочет пускать тебя на порог?

– Я должна.

Мейри укоризненно посмотрела на Тай и выразительно вздохнула:

– Ладно. Просто так я тебя все равно не отпущу. Хочу подстраховаться. Толковательница я так себе, могу, конечно, эфир поспрашивать, но здесь не то ведомство. Однако есть у меня одна идея.

Наступал вечер. Отоспавшийся люд и работники после трудового дня высыпали на улицы Патчала. Звенела музыка. Между гуляющими по ярко освещенным улицам ходили гарды, неспешным шагом двигались вооруженные дубинками маунты*. Тай и Мейри юркнули в переулок, завидев патруль из четырех поклонников Храма Смерть Победивших. Давешняя ярмарка превратилась в один сплошной балаган, там визжали девушки, а парни, толкая деревянные шесты, раскручивали карусели. Тайила заметила, что Мейри поискала глазами торговые ряды, но место, где накануне стояли аптекарские лотки, теперь занимали шатры и столы чародеек и гадалок.

Девушки потолкались среди гуляющих. Мейри, покусывая губы, высматривала кого-то в толпе. Тай надоело ходить кругами, у нее еще побаливала голова. Съеденный в корчме пирог навязчиво просился наружу.

– Кого ты ищешь?

– Пока не знаю.

– А как узнаешь?

– Когда увижу.

Тай мысленно махнула рукой на сажеские причуды и молча шла за подругой. Мысли ее были заняты предстоящим разговором с Дейдрой, если та, естественно, захочет пустить ее в дом. Чтица знала, где живет супруга владетеля Жарда, слышала, как после театра Дейдра называла кучеру адрес на набережной.

Мейри вдруг застыла посреди улицы как вкопанная, Тай чуть не налетела на нее и проследила за взглядом подруги. Сбоку от входа в корчму под названием 'Карп

и Брэнди' перед заставленным глиняными бутылками столиком стоял солидный, пухлогубый адман в бордовой рясе, по виду монах-единобожец. Он любовно поглаживал пальцами залитые воском горлышки и мечтательно поглядывал на быстро темнеющее небо. Корчму, должно быть, держали служители Единого, храм которых, Кальпика, находился неподалеку, а монах торговал знаменитым монастырским фруктовым брэнди и заодно зазывал в корчму посетителей.

– У тебя есть с собой золото?
– ухватив Тай за плечо и притянув к себе, прошептала Мейри.

– Да, - удивленно ответила Тайила. Кошелек у нее был надет петелькой на запястье.

– Идем.

– Ты хочешь купить хмельное?

– Конечно. Не одной же тебе все развлечения. Любезнейший, по чем ваш товар?

Монах еще больше надул губы, рассматривая невесть откуда появившихся покупательниц. Судя по кислому выражению лица, в их платежеспособности он сомневался.

– Это лучший грушевый брэнди в Главных Землях и Семи Колониях, - соизволил наконец отворить (во всех отношениях выдающийся) рот монах.

– Если я найду цену уместной и куплю у вас одну бутылочку, я не премину в этом убедиться, - заверила его сагиня.

Монах почему-то крайне неодобрительно покосился на Тай и, с явственным чмоком раскрыв губы, проговорил:

– Я два раза прогонял этот брэнди через мою Спиритузу.

– Так вы сделали его сами?
– заинтересованно спросила Мейри.
– А Спиритуза - это..?

– Спиритуза - это моя перегонная чаша, - немного оживившись, поведал монах.
– Это я ее так назвал, ибо крепкие пары отличного вина, как дух над телом, поднимаются вверх и стекают по трубочке чистой слезой. Я сделал Спиритузу при содействии брата Рамаля, лучшего винокура во всей Метрополии. Монах вновь покосился на Тайилу, вздохнул и добавил:

– Но я не продаю мой эликсир счастья девицам. Во-первых, вы не оцените, во-вторых, Единохрамье не одобряет перевод столь драгоценной жидкости на...женщин.

– Что вы?
– прижав руки к груди, воскликнула сагиня.
– Неужто вы думаете, что мы потратим ваш чудесный брэнди на никчемных себя? У нас есть, кому его предложить.

– Кому же?
– недоверчиво прищурился монах, чмокнув губами на слове 'кому'.

Мейри повернулась и ткнула пальцем в полуразличимую (в падающем сквозь ставни корчмы свете) фигуру, приткнувшуюся между двумя дубовыми бочками в десяти локтях от входа в питейное заведение. Фигура шевелилась, бормотала, выкрикивала что-то неразборчивое и дрыгала ногами.

– Мы хотим угостить вот этого адмана.

– Желаете налить старому вояке, - смягчился монах, тряхнув жидкой косицей.
– Угодное Единому дело. Мы иногда подкармливаем бедолагу остатками еды из корчмы. Но брэнди ему, понятное дело, никогда не перепадает. Что ж, в нынешний праздник еретиков и паганов одно утешение - делать добрые дела. Угостите старика Превана, он воевал с иноверцами во славу Единого. Что ж, с вас семь золотушек. Если, конечно, у вас есть, чем платить за лучший брэнди на свете.