Время выбора
Шрифт:
— Ну, понимаешь, я хочу делать хитрые книжки для детей. Может ты видела у Татьяны. Очень красивые говорят, — девочка отрицательно покачала головой.
— Зря, но я тебе покажу, у меня одна осталась. Так вот, мне нужны помощники. Ну там, раскрашивать и клеить. Я выбрал из нескольких сотен всего восемь детишек. Да вот беда, они безграмотны. А как делать книжку, ежели не понимаешь ни словечка. Вот я и подумал о тебе. Если бы ты могла с ними позаниматься грамоте.
Анна будто вслушивается в мои слова по-птичьи наклонив голову. У неё даже лицо немного похоже на воробушка с острым носом и глазами навыкате.
Нет, она не согласилась. Но я распорядился отнести ей свою книжку.
И каково было мой удивление, когда на следующий день в середине занятия с группой открылась дверь и зашла Аня. Она постояла и послушала, как я объясняю назначение букв. А потом просто оттёрла меня в сторону.
Ну вот и откуда это взялось? Бесцветный голос вдруг зазвучал. Оказывается, сестра даже умеет улыбаться. Это когда Матрёна, наша самая мелкая ученица, скорчила смешную рожицу от сложного для неё упражнения.
Когда через три часа детей отправили на кухню, Анна осталась со мною.
Ахренеть, она впервые назвала меня по имени. Вчера практически впервые говорила со мной на едине, а сегодня вообще прогресс.
— Иван, это конечно богоугодное дело, давать знания детишкам. Но ты и сам ребёнок, зачем тебе всё это? — и она обвела рукой классную комнату.
— Анна, я голоден. Составишь компанию? — вместо ответа вставил я.
Девочка опять растерялась. — Вместе? Но маменька будет ждать.
— Ничего, пусть подождёт. Я тебя приглашаю отобедать со мной, — обернувшись, увидел сидящую в уголке личную челядинку:
— Прасковья, прикажи подать обед на двоих.
Когда в комнату заглянула чужая тётка, наверное, та самая маменька, я сделал повелительный жест рукой. Женщина подзависла, но голова исчезла. А Пахому я сказал нас более нас не беспокоить. А если на дверь стал сам Пахом, то враг точно не пройдёт. Никакой, включая дородных нагловатых тёток. За то и держу подле себя этого парня.
Пока ели, сестрица со странным выражением посматривала на меня. Я думаю, что не ошибусь, если скажу, какие мысли бродят сейчас в её головке.
«Странный мальчик, как он говорит со взрослыми? Будто сам уже вырос. И откуда у него столь странные идеи? А эти детки? Вот зачем обучать чужих малолеток. Бегал бы, как и все пацаны по улице и махал деревянной сабелькой, сражаясь со сверстниками. Это было бы понятно. Чудно.
Эти мысли явственно отражаются в глазах. Доев, я продолжил разговор, — Аня, как тебе моя книжка?
Девочка секунду помедлили, а потом уверенно кивнула, — красивая и интересная. Я потому и пришла.
— Пришла и хорошо, — я непроизвольно накрыл её пальцы своей ладошкой. Аня попыталась вырваться руку, но я удержал её. Ничего, пусть привыкает. У меня появилось стойкое убеждение, что сестра ведомая с ярко выраженным комплексом пассивности. То есть Анна робкий, боящийся отстаивать свои интересы человек. Её позиция слаба своей внушаемостью. Ну это всего лишь мои выводы на основе наблюдений за нею в течении двух дней.
— Сестрица, тебе интересно было возиться с детишками как сегодня?
Ну вот, опять этот неуверенный кивок.
— Тогда давай поделим обязанности. Ты будешь их учить грамоте, а я рисованию и всему, что нужно для того, чтобы делать такие книжки.
Аня уже не пытается освободить руку, она наоборот, не отрываясь смотрит мне в глаза, — а зачем тебе столько книг?
— Хм, не поверишь. Чтобы продавать. Нужны деньги для разных богоугодных дел.
— А зачем? Если можно просто у папеньки попросить.
— Попросить можно, но стыдно. Да и хочу сам зарабатывать и ни у кого не просить.
Всё, шах и мат. Абсолютная потеря реальности. Девочка, которая на полголовы выше меня и старше на три года, сейчас напоминает замёрзшую статую. Голубые глаза стали прозрачными, она даже вытянула свои пальцы и коснулась моей щеки. Будто желая убедиться в моей реальности. А когда она наконец заговорила, то вместо ожидаемого, — «изыди сатано», произнесла, — ты очень странный. Но я приду завтра.
А денежки, вот они были, и их вдруг уж нет. Я заказал нашему столяру нужные мне дощечки, он должен покрыть их бесцветным лаком. Самой дорогой статьёй расходов стала краска. Марна, вайда, шафран, сандал, чермес и другие обошлись мне аж в тридцать рублей. Ещё семь отдал за александрийскую бумагу, напоминавшую ватман. Только это более тонкая и мягкая. Обычная серая мне категорически не подходила.
Для начала я взял проверенные сказки Пушкина. Кроме «Золотой рыбки», это «Сказка о Золотом петушке», «О царевне и семи богатырях», «Сказка о царе Солтане» и «Сказка о медведихе». Сам текст у меня имелся, к тому же я забрал книжки у Танюшки. Со скандалом, но та отдала под обещание новой сказки. А ещё егоза прознала про движуху у меня и теперь частенько заставляет мамок приводить на мои уроки.
Анна неплохо справляется с занятиями, но сейчас всё висит на мне. В принципе я неплохо рисую. Карандашом накидать изображения фигурок людей и животных вообще не проблема. Но надо, чтобы они смотрелись более выигрышно. Моя младшая сестрица съела и такое. Но на продажу нужен иной уровень. Вот я и черкал в свободное время животинок и человечков. Потом набрасывал композицию и вырезал острым ножичком фигурки. Складывал и анализировал, что изменить, чтобы поразить неискушённое воображение будущих покупателей.
Я был уверен в успехе. Просто знал, за какие бешенные деньжищи покупают всякую европейскую дребедень. Да вон, те же рыцарские романы. И иди ещё их найди, модно.
— Ань, давай пока прекратим занятия. Детишкам нужно начать учиться зарабатывать мне денежку.
Со следующего дня я усадил детвору раскрашивать мои книжки. К этому моменту я нарисовал полтора десятка книжек. Первые дни я больше злился. Дети портили листы, тратили краску почём зря. Пришлось троих бракоделов снять с этого занятия. Парня зовут Трофим и у него удивительно складно получается тонким лезвием вырезать нужные фрагменты.