Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
Во-первых, по отцу она все же происходила из Вальдрезе, а этот род подарил Каллад не одно поколение дам умных, светских и приятных во всех отношениях. А потому она, в случае критической необходимости, умела носить платье. До изящества той же Зондэр Дэмонра, конечно, недотягивала, однако обычно не наступала на собственную юбку, не путалась в складках и даже могла сдержать крепкие выражения, когда на подол ей наступал кто-нибудь другой. Как-никак до момента, когда ее мать окончательно перестала подбирать выражения и родственные встречи прекратились, Дэмонре случалось гостить у теток неделями. А там женские брюки немедленно сожгли бы в камине, в случае сопротивления — не разлучая с носительницей, и в качестве экзорцизма прочитали бы вслух справочник по этикету.
Во-вторых, нордэна твердо знала, что лучше прослыть молчаливой дурой, чем дурой болтливой, и старалась помалкивать, если обсуждаемые вопросы выходили далеко за рамки ее познаний. Дэмонра взяла себе такую привычку еще в ранней юности и всю жизнь хранила упорное молчание, когда обсуждали искусство в любых проявлениях, моду и благотворительность, отвечая разве что на прямые вопросы, адресованные ей. Причем предельно лаконично. Это, конечно, помешало ей приобрести репутацию очаровательной и разносторонне развитой барышни, но мать не раз в сердцах говорила, что с таким приданым она может травить на балах казарменные анекдоты и все равно остаться желанной невестой.
Третью и главную добродетель Дэмонры составлял привитый отцом трезвый взгляд на вещи: нордэна не заблуждалась на счет своих талантов, внешности и перспектив (оценка батюшкой всех перечисленных категорий обычно колебалась в пределах от «крайне дурно» до «весьма сомнительно». «Удовлетворительно» Дэмонра, на его взгляд, выбирала знакомства. А «вполне похвально» она только огрызалась). Таким образом, нордэна прекрасно понимала, что лавры светской львицы достанутся кому-то другому, а потому не лезла вон из кожи, пытаясь кого-то впечатлить.
Тактика, выработанная перед балом, была не то чтобы героической. Более того, предусматривала трусливую попытку отсидеться за чужими спинами. Дэмонра, в платье как всегда напоминавшая себе перевязанную бантиком ручку от метлы, окопалась среди знающих тетушек лет пятидесяти и как могла поддержала беседу о последнем сезоне. Нордэна изумленно взмахивала ресницами, изредка восклицала «Ах, невероятно!» и изо всех сил имитировала интерес к словам собеседниц. Через полчаса тетушки признали в ней недалекую, но вполне любезную «девицу строгих правил», и, наконец, перешли на обсуждение брачных партий и детских болезней. Ремарки Дэмонры с этого момента свелись к «Ах!» и «Ох!» различного эмоционального накала, и беседа пошла как по маслу.
«Внедрение в стан врага прошло успешно», — мысленно прокомментировала свой маневр Дэмонра. Занятая диспозиция представлялась без малого отличной. Из комнаты, которую облюбовали тетушки, открывался роскошный вид на бальный зал. Нордэне, конечно, доводилось бывать и на более пышных вечерах, но губернатор, вне всяких сомнений, показал себя очень хорошо. Зал был убран с большой пышностью, дамы — с еще большей, и над всем этим великолепием лилась весьма недурная живая музыка в исполнении оркестра.
Рейнгольд обещал ни на шаг не отходить от Дэмонры на балу, но нордэна давно вышла из нежного возраста семнадцати лет и знала цену такого рода мужским обещаниям. Он, как порядочный человек, даже попытался сдержать слово, но оказался сметен девятым валом в лице губернатора, обрадованного визитом кесарского родича, и его почтенного семейства. Нордэна успела перехватить обреченный взгляд за секунду до того, как Рейнгольда скрыли высокие прически и кремового цвета шелка губернаторских дочек.
«Попал в окружение страшенных девиц. С правого фланга их прикрывает папаша, а мощный арьергард в лице матушки дежурит в стратегической близости. Диспозиция хуже некуда. Небо, храни кесарию и сынов ее», — несмотря на то, что Дэмонра не любила балы, а нога у нее все еще несколько ныла, нордэна пребывала в самом жизнерадостном настроении. Она даже подумывала о том, чтобы написать «Руководство по выживанию на балах в картинках и схемах» и тем облегчить жизнь будущим поколениям таких же нескладех без музыкального слуха, как она сама. «Шаг первый, найти кресло или диванчик, максимально удаленный от поля боя. Окопаться, если по-простому. Шаг второй, обзавестись живым щитом. Желательно, чтобы живой щит был страшный и говорливый. Тогда враги не рискнут подойти близко. Шаг третий, убедиться, что выбранная позиция позволяет позорно дезертировать при любых раскладах. Идеальный вариант — уборная неподалеку. Шаг четвертый, внимательно вести обзор и быть готовым к бегству при приближении потенциального противника. Шаг пятый, никакого геройства — не на войне».
Дэмонра твердо блюла сочиненные правила и следила за происходящим в зале, благо, ахи и охи процессу нисколько не мешали. Рейнгольд пропал совсем. Видимо, отбивался где-то в глубоком тылу противника. Внимание нордэны привлекла пышная — хотя, пожалуй, правильнее сказать «аппетитная» — женщина в светлом платье. Платье это выглядело декольтированным до неприличия даже по очень либеральным калладским меркам, а уж в Виарэ и вовсе представляло собою немыслимое потрясение нравов. Дэмонра несколько удивилась, как такую даму вообще впустили, но тут дама с изрядной сноровкой опрокинула бокал игристого и принялась что-то громко вещать. Языка, на котором она говорила, нордэна не понимала, но страсти, похоже, кипели нешуточные. Буквально через несколько секунд к женщине подлетел некто в темно-изумрудном мундире — Дэмонра видела мужчину только со спины — и увел ее прочь. Нордэна с интересом проводила взглядом удаляющуюся парочку, гадая, что за форма надета на мужчине. Она явно не была ни калладской, ни виарской, но, определенно, была красивой. А к красивой форме Дэмонра с детства питала большую слабость. Когда перед ней встал вопрос о выборе рода войск, мундир цвета штормового моря оказался очень серьезным доводом в пользу пехоты.
С момента пропажи Рейнгольда прошел час. Дэмонра поняла, что пора принимать меры по спасению, поблагодарила тетушек за беседу и, стараясь не наступить на собственную юбку, стала осторожно спускаться по лестнице, крепко держась за перила. Нога доставляла определенные неудобства, но не более того. Во всяком случае, платье доставляло куда большие неудобства. Оказавшись в зале, Дэмонра принялась предельно аккуратно пробираться на противоположную сторону — с лестницы она видела грозные букли губернаторских дочек именно там — стараясь никого не задеть. Это ей почти удалось: кремового цвета рубеж обороны маячил уже совсем близко, — но тут кто-то слегка задел Дэмонру. Толчок вышел совсем слабый и, не будь нордэна недавно ранена, она бы ограничилась тем, что про себя пожелала бы неуклюжему увальню долгих лет жизни на очень народном морхэнн. Но в ране вспыхнула боль, прошившая ногу от бедра до колена, Дэмонра пошатнулась, оступилась и почти упала на соседа справа, стоявшего спиной к ней. Жертвой ее неловкости оказался тот самый офицер в красивом мундире. Впрочем, от пролитого на него игристого мундир лучше выглядеть не стал. Офицер молча поглядел сперва на свой полупустой бокал, потом — на Дэмонру. Нордэна потрясенно отметила про себя, что ему лет двадцать, не больше, а глаза у молодого человека почти того же цвета, что форма. В Каллад темно-зеленые — да и вообще зеленые — глаза считались большой редкостью, Дэмонра встретила за всю жизнь едва ли дюжину их обладателей. На ее вкус, цвет это был интересный, но какой-то нечеловеческий, почти такой же неестественный, как фиолетовый, остающийся после приема сыворотки Асвейд. Долго рассматривать незнакомца, да еще в такой неловкой ситуации, конечно, не следовало. Несколько раздосадованная своей ролью в этом инциденте, Дэмонра поспешила извиниться:
— Прошу прощения, я вовсе не хотела вас толкнуть, — совершенно механически и без малейшей задней мысли произнесла она на морхэнн.
Видимо, с точки зрения незнакомца ее извинения прозвучали как-то не слишком хорошо, потому что его глаза зло сузились.
— Ну разумеется, все в порядке, — довольно громко и на вполне чистом виари ответил он после неприлично долгой паузы. — Это весьма типично, когда калладцы занимают больше места, чем им требуется. И еще более типично, когда они считают, будто все обязаны знать их язык. Во всяком случае, подобное поведение давно никого не удивляет.
В жизни Дэмонры случалось не так много моментов, когда она решительно не знала, что ответить, и это был как раз такой момент. Нордэна изумленно смотрела в холодные «змеиные» глаза и соображала, стоит ли дальше философствовать или можно сразу переходить к мордобитию. В поисках подсказки, она перевела взгляд на погоны молодого человека. Двадцатилетний сопляк имел чин полковника, она только не могла сходу сообразить, эйнальдского или эфэлского. Но, судя по реакции на Каллад, все же второе.
— Вы мне за это ответите, — так и не придумав, что сказать по существу, Дэмонра воспользовалась излюбленной формулой вежливости калладской армии. Правда, на виари все-таки перешла.