Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— Маэрлинг-младший, окажись он на престоле, первым делом узаконит многоженство. Потом объявит пару войн, с блеском победит на полях сражений и с блеском же провалится — за столом переговоров. А потом, опечаленный, запрется в каком-нибудь рэдском женском монастыре и сделает там десятка три белокурых бастардов, которые лет через двадцать устроят кровавую междоусобицу в борьбе за престол… Скорбные перспективы для династии.
— Пусть лучше там будет сидеть он, чем я, — усмехнулся Рейнгольд. — Трон — не самое удобное место.
— Разумеется. Ты же не захочешь, чтобы я лично перестреляла всех симпатичных фрейлин во дворце к зеленым бесам, о мой кесарь? — промурлыкала Дэмонра. Она вылезла из постели, обошла кресло и положила подбородок Рейнгольду на макушку. День, определенно, обещал начаться хорошо. Зиглинд отложил газету и уже хотел заверить нордэну, что стрелять фрейлин — неспортивно и неприлично, как в дверь спальни постучали.
— Мессир Зиглинд, если это возможно, подойдите, пожалуйста, — донесся приглушенный голос дворецкого. Эдвардс Рейнгольду был симпатичен. Но это вовсе не значило, что тому не следовало провалиться в самый глубокий ад.
— И экзотически обслужить тамошних бесов, — буркнула Дэмонра. Иногда Рейнгольду казалось, что нордэна способна читать его мысли. Она набросила на плечи рубашку, видимо, в ее представлении игравшую роль пеньюара, и буркнула:
— Заходите.
Эдвардс — пожилой, благообразный, с роскошными усами и осанкой кесарского церемониймейстера — не переступая порога, сообщил:
— К вам гость. Я бы не рискнул впустить его в столь ранний час, но он просил передать вам это, — Эдвардс показал Дэмонре эмалевую брошку с вороном. — Он сказал, что вы все поймете. — Рейнгольд, глядящий на брошку, лица Дэмонры не видел, но голос у нордэны резко стал скучным и тусклым:
— О да, я все поняла. Надеюсь, охрана отобрала у него оружие, лекарства и вообще все, что ему на том свете не понадобится?
— Простите…
— Дэмонра?
— Этот дэм-вельдский гусь залетел к нам в девять утра, — процедила нордэна. — Раз уж ему приспичило поболтать, пусть говорит с хозяином дома — то есть с тобой, если ты сочтешь нужным его принять. А я спущусь минут через десять. И пристрелю его ко всем бесам, если сочту нужным…
— Осмелюсь заметить, в доме недавно сделали ремонт и…
— Я понимаю, Эдвардс. Я не буду стрелять вблизи ковров и зеркал. А теперь, извините, я хочу одеться.
Загадочный утренний гость оказался тем самым мужчиной, которого Рейнгольд видел из окна. Вблизи он смог также оценить мятую одежду, полуседую щетину и дымчатые очки с кое-как склеенной дужкой. Правда, за дымчатыми очками тускло поблескивали холодные как льдинки и умные глаза. При появлении Рейнгольда гость поднялся с дивана и отвесил короткий поклон, больше похожий на кивок.
— Мессир Зиглинд, я верно понимаю? — спокойным, несколько хрипловатым голосом осведомился он.
— Именно. С кем честь имею?
— Ингмар Зильберг. Сомневаюсь, что мое имя что-то вам скажет. Я дэм-вельдский советник по континентальным вопросам. Не сочтите за наглость — вернее за еще одну наглость — я очень хотел бы видеть вашу жену. О ее характере я осведомлен, но дело срочное.
— Моя жена спит.
— Сомневаюсь.
— В таком случае, моя жена не принимает.
— Особенно дэм-вельдцев. От всей души одобряю такую линию поведения. Тем не менее, мне нужно с ней поговорить.
Зиглинд задумался. Или перед ним сидел очень талантливый актер, чья наглость не знала границ, или этот тощий обтрепанный мужчина и вправду был каким-то высокопоставленным лицом на Архипелаге.
Рейнгольд даже подумывал о том, не спросить ли залетного гастролера в лоб, насколько круто Дэм-Вельда пересмотрела свою стратегию и как скоро ждать новых богоравных гостей с пистолетами, но удержался.
— Вы голодны? — поинтересовался он вместо этого. Подобный вопрос позволял выиграть время. Ингмар поднял бровь, помолчал немного, а потом неожиданно честно ответил:
— Как собака.
На морхэнн он говорил замечательно и без малейшего акцента. Да и седина, темная, как свинец, свидетельствовала, что тот родился не блондином. Скорее всего, несмотря на явно нордэнское имя, Зильберг был калладцем.
— Эдвардс, будьте любезны, скажите Марте, чтобы приготовила плотный завтрак. Яичница и бекон вас устроят?
— Замечательно. Благодарю. Вам, определенно, уготовано место в раю Создателя. А нынешние хозяева Дэм-Вельды с радостью подкинут вас до нужных врат. Прошу прощения, я не читал последних газет. О смерти наместницы уже объявлено официально?
— Нет.
— Печально, но ожидаемо.
— Послушайте, я ничего не знаю и знать не хочу о ваших нордэнских делах…
— Для мужа нордэны эта позиция неразумна, — менторским тоном заметил Ингмар. — Хотя по-человечески ее понять можно.
Зиглинда мало интересовало, что мог и чего не мог понять странный тип в дымчатых очках, свалившийся на них как снег на голову. Ему куда больше хотелось знать, зачем тот явился и, особенно, как скоро намерен убраться восвояси.
— Вы читаете калладские газеты, не так ли?
— Да. Но они приходят сюда почти с недельным опозданием.
— Я могу взглянуть на последние, пока ваша жена не спустилась? Это избавит вас от необходимости вести со мной любезную беседу, а ваша репутация чрезвычайно воспитанного человека не пострадает.
Рейнгольд никак не мог определиться, то ли тип в дымчатых очках ему методично дерзит, то ли у него просто такая нечеловеческая манера разговаривать.
— Кто вы, бесы дери, такой?
— Я уже представлялся — Ингмар Зильберг, советник наместницы Немексиддэ по континентальным делам. Работа у меня такая — людей раздражать и газеты читать. С удовольствием предъявил бы вам мое метрическое свидетельство, но оно лежит в пучине морской где-то между Архипелагом и Белым берегом. Я не лежу рядом с ним по чистой случайности.