Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— Идем, Магрит. Показывай дорогу. Нечего ждать, идем.
Рэдка, ничего не понимая, двинулась следом, на ходу застегивая пуговицы легкого плаща.
У дверей фотоателье Кейси остановилась. Магрит видела ее сжатые губы и решительно сведенные брови в отражении на стеклянных створках.
— Можешь побыть здесь, — тихо сказала Кейси. Рэдке казалось, что та храбрится из последних сил. Магрит по-прежнему понимала мало, но чуяла беду. Из-за ерунды всегда веселая и доброжелательная Кейси не стала бы так нервничать.
— Я тоже пойду.
— Когда фотографировались?
— Два дня назад. Часов в двенадцать дня.
— Хорошо, — непонятно чему кивнула Кейси и толкнула створки.
Девушка за стойкой улыбнулась было, завидев Кейси, но ее улыбка тут же угасла, когда она узнала Магрит.
— Чем могу быть полезна? — тем не менее вполне мило прочирикала она.
И вот здесь Кейси удивила рэдку. Она скрестила руки на груди и довольно холодно сказала:
— Можете быть полезны. Отдайте остальные фотографии барышни.
— Боюсь, я не понимаю, о чем вы.
Кейси дошла до стойки, оперлась об нее локтями и неприязненно произнесла:
— Боюсь, еще как понимаете. Фотографии. На них моя спутница и мой добрый друг.
В зеленоватых глазах барышни плеснулся испуг.
— Нет больше никаких фотографий. В конце концов, это шутка освещения или…
— Или что угодно другое, — перебила Кейси. — Я прекрасно понимаю, что причины — самые естественные. И потому совершенно не хочу видеть фотографий моего доброго друга, напечатанными в какой-нибудь второсортной газетенке.
— Как вы могли подумать, что…, - вспыхнула барышня. — Мы — заведение с безупречной репутацией!
— Именно. Если она вам дорога, отдайте фотографии.
— Их нет.
— Очень плохо, — сообщила Кейси. Что произошло потом, Магрит не поняла. Ей показалось, что по воздуху в комнате прошла рябь, какая бывает на поверхности воды при сильном ветре. В ушах рэдки раздался тихий дребезжащий звук, словно оборвалась струна. А потом Магрит увидела совершенно невероятную вещь: фотографии, висящие на стене за стойкой, стали раскачиваться. Одна из них упала на пол. Магрит услышала, как разбилось стекло.
Барышня отскочила к дверному проему, но тут Кейси очень спокойно поинтересовалась:
— Вы хотите жить?
Магрит никогда в жизни не поверила бы, что это говорит Кейси, не знай она точно, сколько человек находятся в комнате.
Барышня замерла. Потом кивнула. Фотографии на стенах перестали дрожать. Кейси тяжело опиралась на стойку.
— Принесите, бесы дери, эти фотографии. И фотопластинки, с которых они сделаны.
— Я не знаю, где лежат фотопластинки.
— Очень плохо, — с нескрываемой иронией заметила Кейси. Магрит показалось, что по воздуху снова прошла рябь. Ей стало трудно дышать. Она не понимала, что происходит, но понимала, что ничем хорошим это быть не может.
— Хорошо! Прекратите! Хорошо. Будьте вы неладны, я буду жаловаться в жандармерию…
— Да хоть Заступникам белокрылым жалуйтесь, — не прониклась Кейси. — Фотографии и пластинки. Нет, не так. Я пойду с вами, и мы все возьмем. А ты останешься здесь и посмотришь, чтобы ничего не случилось, — обернулась Кейси к Магрит. Лицо у нордэны сделалось серое как простыня, а глаза покраснели, словно она плакала. Кейси выглядела лет на десять старше, чем обычно, да еще так, словно ее избили.
— Погодите, — донесся из-за двери мужской голос. В комнате появился фотограф, успевший с прошлой встречи сильно побледнеть. Но забавный красный жилет остался неизменным и горел на фоне светлых стен, как сигнал бедствия. — Давайте договоримся как разумные люди, — сразу перешел к делу он.
— Давайте, — легко согласилась Кейси. — Полсотни.
Магрит только и осталось, что глаза округлить. Если речь шла о полусотне кесарских марок, то это была без малого астрономическая сумма. Рэдские рабочие в пересчете на калладские деньги получали около восьми марок в месяц. И даже вполне могли на них жить.
— Я порядочный человек, — возразил фотограф. Правда, он явно взбодрился.
— Сотня. И вы — живой порядочный человек, — внесла уточнение Кейси.
Повисла короткая пауза. Потом фотограф под пристальным взглядом Кейси подошел к входной двери, запер ее изнутри и кивнул. Они проследовали куда-то во внутренние помещения. Магрит осталась в студии вместе с барышней за стойкой. Та нервно поправляла светлые локоны и смотрела на рэдку без малейшей симпатии.
— Нордэны, — сквозь зубы процедила она. Как будто это слово являлось достаточным оскорблением само по себе и не требовало никаких дополнительных эпитетов.
Магрит о нордэнах, сверх того, что они лютые враги всея Рэды и прочего прилегающего мира, массово продавшие души за научные премудрости, не знала ничего. Но Наклз к ним относился если не хорошо, то уважительно, а маг при всех своих причудах был человеком умным и порядочным в той мере, в какой этого можно требовать от живущего в Каллад рэдца. Кейси же до сегодняшнего вечера казалась ей на удивление милой и приятной девушкой.
А потом эта милая и приятная девушка, кажется, угрожала смертью человеку, которого видела впервые в жизни.
Магрит пожала плечами. Здесь она не могла ничего ответить.
Кейси вернулась минут через десять. Ее слегка пошатывало, а глаза слезились, но она держалась молодцом. Уходя, кивнула барышне:
— Я выписала вексель, предъявите к оплате в банке «Звезда Севера». Поделите в меру собственной фантазии.
Спускаясь по ступенькам, Кейси вцепилась в руку Магрит так, словно боялась упасть.
— Прости меня, Магрит, прости… Это было очень важно.
— Кейси, ты что?
Кейси ничего не ответила. Только всхлипнула и вдруг заплакала так горько, как люди плачут только над по-настоящему непоправимыми вещами.
Зондэр хмуро рассматривала фотографии. Кейси казалось, что прошла целая вечность с момента, когда Мондум взяла фотокарточки в руки, но минутная стрелка как будто прилипла к циферблату и упорно показывала без четверти девять. За окном уже начинало темнеть.