Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— К вам гость заходил, — проорала Тирье снизу. Слышимость в деревянном доме была отличная, и Эрвин всегда об этом искренне сожалел. Спрашивать у старой жабы о личности посетителя было бесполезно. В лучшем случае Эрвин услышал бы лекцию о том, что порядочная дама не обязана знать в лицо всех сутенеров и карманников района. В худшем та могла даже поделиться деталями своей биографии, рассказав о горьком пьянице-муже и его ужасных друзьях. Это была единственная тема, которую Тирье могла обсуждать бесконечно и даже с некоторым благодушием. Поэтому Эрвин никогда не задавал лишних вопросов.
Из третьей комнаты мезонина, самой светлой и уютной, вышел крепкий мужчина в форме жандарма. Он был ниже Эрвина почти на полголовы, но шириной плеч превосходил его раза в полтора, не меньше. Красное, несколько бычье лицо с коротким и заросшим жесткими волосами лбом напрочь отбивало подозрение, что у этого человека может быть хоть какой-то ум. Первое впечатление было до чрезвычайности обманчивым.
Эрвин очень хорошо знал это, потому что с Ярцеком судьба сводила его уже трижды. Два раза доэтого Эрвину чудом удавалось выкрутиться. Сейчас маленькие глазки жандарма поблескивали от удовольствия. Лейтенант приказал себе успокоиться и вежливо улыбнулся:
— Доброе утро, господин полицейский. Я могу вам чем-то помочь?
— Ну что вы. Я пришел поглядеть, все ли с вами в порядке, — благодушно заверил жандарм в ответ. — А то вчера, знаете ли, вышло такое досадное недоразумение во «Враньем Когте». Мол, вам в лицо плеснули вином, а вы — представьте себе, чего только эти пьяные шалопаи не сочинят! — задымились! Ха-ха-ха!
— Молодые люди действительно были безобразно пьяны, — мягко и спокойно известил Эрвин, судорожно соображая, был в его комнате обыск или еще нет. Если был, то дело определенно принимало очень скверный оборот. Полиция не занималась нелюдью. На это существовал специальный отдел внутри Третьего отделения. А уж он состоял исключительно из профессионалов, которых трюком с двойным дном ящика не обмануть. — Вино и кровь так похожи. Боюсь, кто-то из них просто огорчился, когда оказался на полу с хорошим ушибом. Знаете, эти юноши, они такие нервные и ранимые. Как гимназистки.
Ярцек, наконец, изволил прищуриться:
— Один из них — сын прокурора.
— Прокурор плохо воспитал сына. Это неприятно, но такое бывает.
— А что у вас с виском, любезнейший?
По счастью, этот вопрос майор Мондум предвидела. И решила проблему радикально, в лучших нордэнских традициях, с привлечением подруги юности. Сейчас от Эрвина на три шага пахло помесью самогона и прогорклого масла.
— Да вот знакомой даме масло в лампаде менял. Стал выливать, и не заметил, что оно еще не остыло. Едва все на себя не опрокинул. Какое огорчение.
— Как даму-то зовут? — деловито уточнил жандарм.
— Магденхильда Карвен, — не без мстительного удовольствия сообщил Эрвин. С одной стороны, прикрываться именем честной женщины ему до крайности претило. С другой стороны, с майором Карвен люди в здравом уме не связывались. Она могла запросто спустить с лестницы даже жандарма, а потом свалить все на помутнение рассудка вследствие контузии. О том, была ли у нее на самом деле контузия, знала только она сама да Сольвейг Магденгерд. Но зубов через это дело лишились многие.
На туповатом лице Ярцека не отразилось ничего. Этот враг был опасен тем, что умел спокойно проигрывать и не сдавался в случае неудачи.
— В любом случае, я рад, что эпизод исчерпан. Берегите себя. Доброго дня.
— Доброго, — кивнул Эрвин спускающемуся жандарму и вставил ключ в замочную скважину. Дверь в его комнату, сказать по чести, можно было выбить ударом ноги, причем без особенных усилий. Но наличие замка на ней все-таки давало какую-то иллюзию если не безопасности, то хотя бы приватности.
Снизу донесся на редкость противный аккорд. Хозяйская доченька в очередной раз решила сыграть на пианино и нервах Эрвина. Второе, в отличие от первого, удавалось ей блестяще. Лейтенант Нордэнвейдэ до глубины души ненавидел диверсии против гражданского населения. Но тут он почти решился на военную подлость: ночью тихо спуститься в гостиную и поработать над крышкой инструмента. Она была добротная и тяжелая. При внезапном падении могла отбить горе-пианистке пальчики недели на две. И желание играть — на всю жизнь. Если очень повезет, конечно.
Ключ дважды повернулся в замке, Эрвин переступил порог первой комнатушки и замер. Внутри витал запах дыма. Марку сигары лейтенант, разумеется, сказать бы не смог, но это определенно было что-то недешевое. Ключ от комнаты был еще у Маэрлинга, на случай непредвиденных неприятностей, но Витольд курил нечто менее пахучее и уж, конечно, не стал бы делать этого в комнате приятеля. При всей своей сомнительной репутации, Маэрлинг-младший был на удивление неплохо воспитан. Особенно для единственного сына весьма небедного графа.
«Что за чушь?» — лихорадочно соображал лейтенант под аккомпанемент мучимого пианино. Обыск был более чем вероятен. Но какой дурак стал бы курить во время секретного обыска? О молодцах из Третьего отделения Эрвин думал мало хорошего. Он считал большую часть из них теми еще тварями, садистами и подонками. Но вот идиотами — не считал уже довольно давно.
— Как мило, что вы пришли, — донесся смутно знакомый голос из дальней комнатки. — Я уже устал вас дожидаться.
Ленивые «хозяйские» нотки сделали свое дело — Эрвин вспомнил обладателя голоса. «Мразь. Вот же мразь».
— Вас о визитах предупреждать не учили, мессир Винтергольд? — крайне холодно полюбопытствовал лейтенант, нащупывая кобуру. На первый взгляд, было непохоже, чтобы в его вещах рылись. С другой стороны Герхард Винтергольд, всесильный шеф тайной полиции, мог бы научить своего единственного сынка каким-нибудь профессиональным премудростям и выкрутасам, так что радоваться Эрвин не торопился. Он прошел в дальнюю комнатку, служившую ему помесью кабинета и спальни, и неприязненно уставился на посетителя. Тот был разодет, как на парад. Или как дама полусвета, случайно попавшая в приличное общество. Солнце играло на двух крупных перстнях, каждый из которых стоил значительно больше, чем весь этот домик вместе с жильцами. В глубине души лейтенант понадеялся, что местные воришки данный факт тоже отметили.