Время Вьюги. Трилогия
Шрифт:
— Ты спросил, кто тебя опередил. Опередили тебя многие.
Кассиан, сволочь такая, недоверчиво хмыкнул.
— А замуж я выхожу за адвоката, — договорила Дэмонра прежде, чем он что-то сказал о сеновалах их юности.
— Практичный выбор, — одобрил Кассиан. — Ты внезапно разжилась житейской мудростью или просто ограбила кесаря?
— В каком-то плане. Этот адвокат еще и кесарев родич.
Кассиан весело хмыкнул:
— Врешь как дышишь. И сказки год от года все интереснее. Ты не думала на старости лет промышлять писательством?
Дэмонра как-то вообще не думала, что доживет до упомянутой старости лет. И ее всегда бесконечно удивляло, что Кассиан на полном серьезе собирался дожить.
— Ты знаешь, в конце моих сказок некоторым невоздержанным кудрявым красавчикам будут стабильно отрывать головы. Как думаешь, это что-нибудь значит?
— Твой жених, во-первых, не красив, и не кудряв — во-вторых, — Кассиан, как и братец, никогда не лез за словом в карман. Иногда Дэмонре казалось, что на этом их сходство и заканчивается. Так или иначе, все семейное здравомыслие досталось младшему, а старший получил неисчерпаемый заряд жизнелюбия. Наверное, поэтому один уже двадцать с лишним лет окунался в революционную романтику, а другой имел стабильный оклад и гарантированную государством пенсию, работая на злобных калладских эксплуататоров. Но тот факт, что оба еще были живы, гарантировал наличие у обоих немалого ума.
— Знаешь, мне через два часа надо быть в Мильве.
— Будешь, — белозубо улыбнулся Кассиан. — И там еще час будешь ждать поезда. У них предвидятся небольшие неполадки с рельсами.
Дэмонра подозрительно прищурилась.
— Никакого «индивидуального террора», — усмехнулся Крессэ. — Я еще не настолько сошел с ума, чтобы пускать под откос калладские эшелоны. Больше тебе скажу, все подполье радо вам, как родным. Это, пожалуй, единственное, что объединило все фракции за последние лет пятнадцать.
— Еще бы, — поморщилась Дэмонра. — Чем больше мы наваляем глупостей, тем проще вам будет поднять знамя борьбы за свободу.
— А то. Вас бы не затруднило ограбить пару ферм по дороге? Или угнать десяток коров? На крайний случай, может, разнесете часовню?
— Могу только последнему революционному романтику шею свернуть, раз уж ты так жаждешь бурной активности калладской стороны, — посулила Дэмонра. Больше всего в ситуации ее злило то, что Кассиан был кругом прав. Кесарь только что фактически собственными руками объединил рэдское подполье, лидеры которого остервенело грызлись между собою на протяжении последних полутора десятков лет. — Принес, что обещал?
— Что я всегда любил в нордэнах, так это привычку обходиться без прелюдий, — Кассиан шутил, но взгляд у него стал жестким. Он легко спрыгнул с кровати и прошелся по комнатушке туда-сюда. Несколько нервно. — Принес. Не передумала?
— Пошел к бесам. Давай сюда.
Кассиан молча извлек из-под рубахи листок и протянул нордэне. Дэмонра быстро пробежала его глазами.
— Мало, — пробурчала она.
— Хватит, чтобы нам обоим пойти на шибеницы, — возразил Крессэ. Возразил справедливо. Дэмонре за эту встречу грозила именно виселица. По калладскому закону никакое дворянство и заслуги предков сношений с врагами государства не окупали.
— Так значит, это все-таки не пандемия? — продолжала хмуриться нордэна, глядя на список.
— Не знаю. Они, как ты могла бы сообразить, по врачам не бегают. К тому же, я брал в расчет только самые надежные источники. Сейчас провокаторов — как дерьма. Куда ни ступи, попадешь или на кесарскую охранку, или на имперскую разведку. Ну да это ты и сама знаешь. К тому же, Триссэ умер. Его жена, конечно, женщина хорошая, но она, бесы дери, ветеринар. Ты бы пошла с порфирией — к ветеринару?
О том, как в Рэде принято обходиться с «вампирами», Дэмонра знала. Нет, обнаружив у себя признаки порфирии, она не пошла бы к ветеринару. С таким диагнозом повеситься сразу было куда рациональнее.
— Все равно мало. Здесь всего сорок человек. В прошлый раз было двести.
— Радуйся. Может, мир стал лучше, — безмятежно улыбнулся Крэссэ.
— Может ты, Кассиан, работать стал хуже?
— Может ты, Дэмонра, забыла, что я не работаю ни на тебя, ни на твою богоданную кесарию? Это был жест доброй воли.
— Конечно-конечно, а куртизанки, в отличие от проституток, работают исключительно по любви! Мне напомнить, что твоя добрая воля неплохо финансируется? — процедила Дэмонра.
— А вот это уже твоя воля. Не могу судить, насколько добрая. Но я склоняюсь к мысли о национальных фанабериях, не позволяющих некоторым людям просто говорить «спасибо», — не остался в долгу Кассиан.
Дэмонра глубоко вздохнула. Большого смысла в перепалке с Наклзовым братцем не было. Это бы не изменило ровным счетом ничего.
— Хорошо. Ты получаешь деньги и финансируешь восстание против моей страны, я получаю живой материал и финансирую экспансию против твоей. Мир чудо как хорош, и мы оба не лучше. Давай не будем ссориться. Я просто увидела несколько меньше, чем ожидала.
Кассиан закатил глаза:
— Прости, я как-то не горю желанием быть повешенным. И, как ни грустно это признавать, я не настолько патриотичен, чтобы хотеть увидеть на виселице тебя. И я устал тебе повторять, что не финансирую никаких восстаний, я еще планирую тут жить. Хоть с вами, хоть без вас. Что касается дела. Вероятно, заразилось человек двести. Я знаю точно только о сорока, поскольку они обращались за помощью к доверенным лицам. В конце концов, тебе придется запоминать сорок имен, а не двести. Ты радуйся.
Дэмонра смерила Кассиана мрачным взглядом. Она видела в ситуации очень мало поводов для радости.
— Сыворотка будет. На известных условиях.
— Насчет известных условий…, - Кассиан замялся. Дэмонра нисколько не сомневалась, что заминка была строго рассчитана. При всем его легкомысленном виде, это был вовсе не тот человек, который мог делать что-то на эмоциях. Иногда Дэмонру даже преследовало неприятное подозрение, что по градусу внутреннего холода этот обаятельный и улыбчивый мужчина может составить Наклзу достойную конкуренцию. — Там трое детей-сирот. Восемь лет и двое шестилеток. Девочки.