Время жестоких чудес
Шрифт:
При всей моей антипатии к разведке работу Чумазых из другого государства саботировать невозможно. Поэтому я отставляю в сторону этот вариант и возвращаюсь к двум основным.
Что бы там ни было на самом деле, нам все равно придется туго, – постепенно увлекшись, патэ встал с барабана и стал расхаживать по палатке, неосознанно копируя манеры самого стратига. – Есть еще один вариант…
Вся эта шумиха может быть направлена против одного-единственного человека.
– Предстоятеля? – предположил, усмехнувшись, Матис. – Против него можно направлять…
– Нет, не против него…
– Против Председателя Собрания?
– Сержуса Пета многие не прочь скинуть. Но более возможным вариантом мне представляется стратиг Стагор Матис.
– Каво? – совершенно по-деревенски переспросил стратиг. Пленница снова шевельнулась в углу.
– Согласно уложению Ар Мортус Тотал стратиг, который не справился с заданием…
– Я, конечно, значимая персона, однако не настолько, чтобы из-за меня бросить на смерть тысячи людей.
– Но времена и люди меняются.
– Не настолько. Патэ Ирек, вы заговариваетесь.
– Стратиг не осознает, насколько он популярен в армии и в Совете Церкви. – Патэ Ирек не смотрел на собеседника и продолжал говорить о нем в третьем лице: – Про стратига распевают баллады, его любит простонародье, он известен по всей Каррионе и за ее пределами.
Стратиг хотел что-то сказать, но передумал.
– У стратига довольно недоброжелателей и в Церкви, и за ее пределами. Низведя стратига с пьедестала героя Каррионы, неизвестные скомпрометируют работу Церкви… В последний раз вопрос об изменении роли Церкви дебатировался в Собрании полтора века назад. Тогда их планы с треском провалились, и торгаши могут решить, что настало время взять реванш.
Стратиг улыбнулся, пате Иреку захотелось попятиться. Улыбка эта не сулила торгашам ничего хорошего.
За полотном шатра раскатился солдатский крепкий мат.
– Швыдко! К маршелу!
– Куды прешь, не положено!
– Положу на не положено! – вслед раздался звук удара, стон, полог колыхнулся, когда подле него упало что-то тяжелое. В палатку ворвался огромный детина и остановился, когда шея его угодила в перекрестье мечей сампо и стратига.
– Дане маршел, я… уж не обессудьте… в зубы дал стражнику… – Детина был в кафтане десятника, багроворожий, от него крепко пахло хмельным.
– За такое полагается петля, десятник, – сказал патэ. Десятник замотал головой, едва не перерезав себе горло:
– Ты разберись поперва, ваша святись, потом петлей грозись! – запальчиво выкрикнул солдат, размахивая футляром для писем. Стратиг шевельнул пальцами, футляр выскочил из руки. Кольцо, надетое на футляр, звонко лопнуло, футляр раскололся, бумага затанцевала в воздухе, развертываясь. Одновременно ножны десятника перекрутили пояс, а воротник впился в горло. Стратиг опустил меч, патэ Ирек встал так, чтобы в случае чего загородить собой начальника и пресечь любое движение десятника.
Не прикасаясь к письму руками, держа его в воздухе перед собой, стратиг прочитал послание.
– Как пришло письмо? – спросил он.
Десятник молчал. Стратиг удивился, ему редко приходилось повторять вопросы.
– Как?
Десятник неразборчиво хрипнул.
– Вы бы того, сэнир стратиг, отпустили бы его, – подсказал патэ Ирек.
Стратиг хлопнул себя по лбу, коротко прокомментировал свою старческую забывчивость и отпустил пояс и воротник. Детина рухнул на колени, схватился за живот и принялся стравливать все, что ел и пил недавно. Стратиг терпеливо ждал. Десятник последний раз содрогнулся в пароксизме, единым махом выдул поднесенную Танией чашу вина.
– Стрела… прямо в бочку… – наконец смог выговорить.
Стрела со свистом впилась в бочку с элем, пронзила клепку, и пахучая жидкость хлынула на штаны пирующим воякам. С воплями повскакав, переполошив половину лагеря, солдаты с величайшей предосторожностью извлекли стрелу, заткнули дыру и только сейчас обратили внимание на футляр, прикрепленный к древку.
– Я поперва кликнул свой народ, чтобы споймали тово шутника, потом увидел перстенек, ну и понял, что вам снести надоть.
– Патэ Ирек, срочно вышлите конных, пусть остановят этот «его народ», – распорядился стратиг. Патэ метнулся было из палатки, но десятник поймал его за плечо, присущим плохим телепатам жестом поднес руку к виску. И рявкнул:
– А ну стой! Давай взад!
Вот так плохой телепат, ахнул про себя патэ.
– Стой, курррва сучий перемать! – еще громче рявкнул десятник. И разулыбался: – Ага, услыхали. Остановились.
Патэ и стратиг переглянулись.
– Вы такой сильный телепат? – поинтересовался патэ.
Детина потупился:
– Не, мой зять отряд вел, я с сопливых лет сопляка знаю.
Стратиг взял себе на заметку рассмотреть возможность использования родственников для улучшения координации отрядов.
– Вы ведь нарочно его послали?
– Ага, ага, – закивал десятник.
– Полюбуйтесь, – предложил Матис патэ, швыряя на столик письмо. Ирек «любовался» недолго.
– Ловушка? – осведомился он.
– А вы как думаете?
– Ловушка.
– А как чувствуете?
– Я не сенс, я логик. Я не чувствую, а вычисляю, предполагаю и советую.
– Так советуйте.
– Не ходите.
Стратиг покачал головой.
– Надо идти.
– Код письма правильный… – Патэ сложил письмо. – И сложено верно… – разворошил остатки футляра, покрутил в руках сломанную и перекрученную полоску металла – бывшее кольцо. – …Все тайные знаки на месте, но это ничего не значит. Мы уже убедились, что варвары… – Ирек остановился, нужно придумать новое слово, это не подходит. – Они более развиты, чем это дано в предоставленных нам сведениях, они умны и коварны, знакомы с тактикой и военной инженерией. Маловероятно, но они могли сведать и тайнопись церкви, и внутренний ранжир. Вы не имеете права рисковать собой.