Время жить. Трилогия
Шрифт:
Это заплакал ребенок.
– Все хорошо, все хорошо, малыш, – приговаривала Миилен, взяв его на руки из коляски. – Мама здесь, мама рядом.
– Какой маленький, – произнес Боорк, рассматривая малыша и ощущая в себе какое-то странное, ранее не испытываемое чувство нежности.
– Мы не маленькие, мы уже большие, нам уже четыре месяца…
Ребенок уже успокоился и с интересом смотрел на Боорка.
– А можно, я возьму его на руки? – неожиданно для себя спросил Боорк.
– Ты точно этого хочешь? Згуар месяц боялся к нему притронуться. Слишком, мол, маленький, слишком
– Да.
Боорк принял от Миилен малыша, неловко прихватив его под мышки и прижав к себе. Однако ребенок не испугался и не заплакал, а внимательно посмотрел на Боорка своими серыми глазами и попытался ухватить его за воротник рубашки.
– Ишь ты, – улыбнулась Миилен. – Признал. Обычно он у нас чужих не очень привечает.
– А я не чужой? Я свой, – Боорк перехватил малыша поудобнее, пристроив его на сгиб левой руки. – И он вообще у нас молодец. Удержал нас от… от того, что лучше было не делать.
– Да, лучше было не делать, – медленно повторила Миилен. – Но я все равно рада, что мы снова встретились.
– И я, и я!
– А как долго ты у нас пробудешь.
– Не знаю, – Боорк пожал плечами. – Может быть, пока филитов не найдут.
– Тогда пусть их ищут как можно дольше!
Глава 15. Занимательная прогулка по экзотическим местам
Драйден Эргемар проснулся от крика. Резкий ноющий вопль зародился где-то в кронах ближних деревьев, за считанные секунды достиг силы и тембра пожарной сирены, завибрировал от ничем не сдерживаемой мощи и вдруг оборвался на нестерпимо высокой ноте. Однако блаженная тишина длилась не больше секунды. Едва угасший крик был подхвачен кем-то в отдалении, в хор вплетались все новые и новые голоса, и вскоре казалось, что уже весь лес вздрагивает и сотрясается от резонирующих визгливых воплей, напоминающих нестройную перекличку паровозных гудков.
Вздохнув, Драйден Эргемар начал выбираться из вороха маскировочной ткани, служившей ему постелью. Все равно, рассветная перекличка неведомых крикунов, которых они прозвали будильниками, будет продолжаться не меньше получаса, а затем они так же неожиданно умолкнут до следующего утра. Самих будильников они никогда не видели и даже не предполагали, кто это может быть – животные, птицы или какие-нибудь местные лягушки. Проходя по лесу, они часто слышали высоко на ветвях деревьев какую-то возню и даже видели какое-то мельтешение на фоне темной хвои, но как-то идентифицировать эти силуэты и, тем более, связать их с разными лесными звуками им пока не удавалось.
Аккуратно сложив свой кусок ткани, Эргемар под аккомпанемент несмолкаемых воплей спустился к ручью, чтобы умыться. В лесу было еще сумрачно и прохладно. Густые ветви высоких деревьев с темной сине-зеленой хвоей сплели над головой плотный полог, однако в разрывах было видно, что все небо заволокли однотонно-серые тучи. Это обеспокоило Эргемара. Уж не собирается ли сегодня пойти очередной из местных дождей, которые способны лить целыми сутками напролет, заволакивая все вокруг мокрой серой пеленой?
Сегодня! Эргемара словно обожгло, а прохладная чистая вода лесного ручья показалась ему ледяной. Сегодня пришельцы
– Вот и кончилась наша фора, – вполголоса заметил устроившийся рядом Млиско, словно прочитав мысли Эргемара. – Теперь у нас начнется совсем веселая жизнь.
– Куда уж веселее, – Эргемар снова плеснул водой себе в лицо. – Но, по идее, сегодня они еще не успеют пуститься за нами в погоню?
– Кто его знает? – повел плечами Млиско. – Может, и не успеют. Но я бы не стал рассчитывать на лучшее. Сегодня нам надо будет очень быстро поворачиваться.
Но пока все было, как обычно. Неумолкающие арии будильников уже подняли на ноги весь лагерь. Люди неспешно собирали свои постели, шли умываться к ручью, навещали расположенные неподалеку заросли кустарника, где вчера вечером дежурные выкопали с десяток ямок.
Внезапно в хор однообразных воплей, раздававшихся с вершин деревьев, вплелся истошный женский визг. Почти сразу же захлопали выстрелы.
Подбежав к месту событий, Эргемар увидел, как одна из женщин всхлипывает, прижавшись к широкой груди Дилера Дакселя, а рядом мрачно улыбающийся Эстин Млиско вытаскивает из зарослей за хвост мертвую пятнистую крысо-собаку больше метра длиной.
Если все прочие лесные жители старались не попадаться им на глаза, то эти хищники с противными вытянутыми мордами, широкими пастями и голыми крысиными хвостами словно считали лес своей личной собственностью, которую во что бы то ни стало нужно было отстаивать от незваных пришельцев. Страха перед людьми они не испытывали никакого и не раз шипели на проходящую мимо колонну из-за кустов или из-под корней деревьев, а иногда даже пытались наскакивать на них, чтобы с размаху вцепиться своими острыми мелкими зубами. К счастью, при этом инопланетные твари полностью пренебрегали всякой разумной осторожностью, что делало общий счет совсем не в их пользу. За три пары порванных штанов и украденную упаковку с пайками распрощались с жизнью не менее десятка из них.
– Закопайте эту мерзость! – Млиско брезгливо отбросил мертвого зверя в сторону. – Пойдемте, парни, покараулим, а то эти сволочи совсем озверели.
Венсенец Шакти Даговин, чей десяток сегодня был дежурным, послал одного из своих людей за лопатой, а лагерь, тем временем, продолжил свои обычные приготовления к походу.
– Зря мы это делаем, – вдруг негромко сказал Эргемару бывший повар, а ныне – командир хозотделения Лилсо, наблюдая вместе с ним, как двое землекопов торопливо забрасывают труп крысо-собаки землей и опавшей хвоей.
– Что – зря?
– Рано или поздно нам все равно придется переходить на местные ресурсы. Мы все здесь очень хорошо едим. Если так и пойдет дальше, уже недели через две придется урезать пайки.
– Ты имеешь в виду… этих?! – Эргемара передернуло.
– Ну, не обязательно. Есть же и те, на кого они охотятся.
– Я бы не особенно на это рассчитывал, – заметил незаметно подошедший Даксель. – Я уже давно думаю, почему эти твари так агрессивны? И мне кажется, что они не боятся нас, просто потому что не умеют бояться. В этом лесу они – самые сильные, и им даже в голову не приходит, что кто-либо может быть круче их.