Всадник и Тень
Шрифт:
– Да не знаю я ничего! – старик замахал руками. – Больно оно надо, что-то про вас знать.
У этого отшельника слова столь явно расходились с делом, что Крайту оставалось только помотать головой в полном расстройстве. Как знать, что на самом деле ждет их в доме этого типа. Но и Арвент был прав: они не дети беспомощные, постоять за себя сумеют. С другой стороны, и слова старика содержали печальную истину: сперва не мешало бы подкрепиться.
Вскоре отшельник вывел магов в небольшую расселину, где в одной из скальных стен чернела глубокая дыра. Старик ютился в настоящей пещере. Но путники уже готовы были забраться хоть под землю, хоть под воду, лишь бы там была еда.
Внутри
– С постелью лень возиться, – небрежно пояснил старик. – Нагулялся, пришел, упал. Поэтому всегда там, пусть ее.
Он вдруг оглянулся на своих гостей, и лицо его приняло озабоченное выражение. Он глянул на стол, снова на магов, снова на стол, сокрушенно помотал головой.
– Нет, не так. Не годится. Вот так.
Стол вдруг переменился, стал низким и квадратным, скамья исчезла, а вместо нее возникли три плетеных кресла, уютных даже с виду. Арвент и Крайт не сразу заметили, что у них отвисли челюсти.
– Так ты мастер? – Крайт мгновенно взял уважительный тон, хотя и не успел перестроиться на уважительную форму. Он сам точно не знал, что имеет в виду. Просто высоким стилем обычно владели боевые маги в звании мастера, хотя даже у мастеров он прежде не видел столь чистой работы. Изменять предметы не по одному, а все разом, даже нет, будто просто заменить одну картину на другую…
– Да ну – мастер! – старик небрежно отмахнулся. – Да и мастеров-то не было. Вы давайте, садитесь. Что будете?
Отшельник первым уселся в ближайшее кресло. Оно заранее было чуть повернуто вбок, правой стороной к столу, по обычаям всадников: так удобнее, вытянув ноги, брать с низкого столика напитки и закуски. Вот только стол пока пустовал, и хозяин не спешил доставать пищу из погреба. Но гости прошли вглубь пещеры и неуверенно уселись на оставшиеся кресла. А что им еще оставалось?
– Молчите? – сказал старик. – Ну ладно, тогда как-нибудь так.
Стол внезапно оказался уставлен всевозможными блюдами. И жареная дичь, и рыба, и пироги, и фрукты, и мягкие, еще горячие булочки, и холодное молоко в глиняном кувшине, и ягодные соки, а в середине гордо разместилась бутылка вина, покрытая пылью, словно только что из подвала. Приятели ошалело таращились на все это великолепие и не шевелились. Впечатляла скорость, с которой все это оказалось на столе, да и правдоподобие тоже. Корочка на птичьих ножках исходила жиром и еще слегка шкворчала, будто только что с огня. Поблескивала влага на гладких боках фруктов. Крайт, глядя на все это, едва не застонал от разочарования. Что толку от фантазийной еды, как бы достоверно она ни выглядела? Сейчас он с удовольствием обменял бы всю эту роскошь на черствую корочку хлеба, но настоящего, сделанного без применения магии.
– Ну и долго вы будете пялиться? – проворчал старик. – Остывает.
Он ухватил с тарелки пирожок и принялся с достоинством его жевать, уставившись в стену. Его гости обменялись тоскливыми взглядами. От вида пищи, от соблазнительных запахов муки голода еще усилились. Но как решиться съесть что-то, созданное явным безумцем? Тут даже опытные маги в ясном рассудке не способны придумать что-то съедобное.
– А все почему? – заговорил старик, принимаясь за второй пирожок. Обращался он при этом, кажется, к стене. – Нет доверия. Ума много, а доверия нет. Мир, ребятки, он простой. Он вот. А вы думаете. Знать надо, а не думать. Вот ты, Арвент, когда своего Зокки создавал, много ты думал? Наверное, каждую клеточку выдумывал, да? И вот до таких вот.
Отшельник свел вместе большой и указательный палец и поднес к прищуренному глазу, будто пытался заглянуть в несуществующую щель между ними.
– А ты, Крайт? Когда ты – и земля, и небо, ты тоже все до последней трещинки выдумываешь?
Крайт вцепился в подлокотники, так что побелели костяшки пальцев, и чувствовал, как стекает по спине капля пота. Арвент, белый, как снег, немигающе таращился на старика.
– Ну вот и все так же просто, – невозмутимо закончил тот и потянул с блюда третий пирожок.
– Так, Крайт, ты только не смейся, – Арвент вытянул руку в предупреждающем жесте, продолжая разглядывать невыразительный профиль отшельника. – Вы… Вы же Великий Мастер, да?
– А, это прозвище! – старик небрежно взмахнул своим пирожком. – Это уже после дали.
Крайт первым вышел из оцепенения. Его практичный ум довольно быстро сделал вывод, представляющийся наиболее важным:
– Тогда эта еда настоящая!
И он немедленно вцепился в птичью ножку.
– Крайт, ты придурок! – зарычал на него Арвент, не замечая, что и сам уже хватает кусок пирога. – Ты о чем-нибудь, кроме еды, думать можешь? Мы же легенду встретили! Понимаешь ты это?
– Легенда никуда не денется, – пробубнил Крайт, – а я голодный.
– Вот поэтому, – одобрительно прокомментировал Великий Мастер. – Ты практичный, поэтому Тень.
– А я? – тут же спросил Арвент с нескрываемым любопытством.
Старик повернулся к нему и вдруг посмотрел неожиданно тяжелым взглядом. Переменилась его осанка, и в повороте головы примерещилось что-то смутно знакомое.
– Ты, Арвент, несомненно талантлив, – размеренно заговорил Мастер, и оба мага вздрогнули: это был пусть не голос, но интонации старейшины Арбелиуса. – Хорошая наследственность, отличная выучка, упорство и трудолюбие. Разумеется, амбициозность, как без этого. Ну и необычный образ мыслей, который ты, между прочим, от Крайта и подхватил, когда вместе по крышам бегали. У тебя с самого начала были все задатки для того, чтобы стать великим. Судьба тебе благоприятствовала, и ты сам не прохлопал ушами, использовал все шансы, которые она тебе давала. То ли дело Крайт. Совсем ничего для удачного начала! Есть амбиции, но нет таланта. Только упрямство и почти нечеловеческая работоспособность. Но этого мало, чтобы стать первым, твое прилежание сделало бы тебя разве что очень хорошим помощником. Поэтому приходится хитрить. Благо ум у тебя изворотливый.
Крайт напрягся. Показалось, что вот сейчас оратор примется подробно рассказывать, как и где он схитрил. Но тут, старик, словно отгадав его страх, резко сменил тему.
– Мясной пирог для тебя есть. Ты его до сих пор любишь больше всего на свете. А ты, Арвент, вон те булочки попробуй. Лучше, чем у твоей жены, или нет? – И он тоненько захихикал.
Булочки оказались выше всяких похвал, хоть Арвент и не решился бы сказать, чьи вкуснее – эти или Ринны. Крайт затолкал в рот полпирога, едва не поперхнулся и теперь пытался справиться с последствиями собственной жадности. Арвент налил в большую глиняную кружку сока и с восторгом уставился на старика. Нужно было срочно о чем-то его спросить, но в голову, как назло, ничего не лезло. Он заранее сокрушался, как много вспомнит потом, когда они уйдут, о чем следовало узнать.