Всадник на чужой земле
Шрифт:
— Сам выражаю согласие, — провозглашали кандидаты обычную формулу сделки.
— Повторяй за мной…
И очередной парень послушно повторял, бубня:
— По окончании обучения я должен отслужить пять лет без учета отпусков в подразделении. Я обязуюсь следовать всем правилам и нормам, а также выполнять все полученные приказы, беспрекословно подчиняясь своим командирам и начальникам.
— Поставь оттиск, новобранец.
Как ни удивительно, но что такое отпечатки пальцев, здесь прекрасно знали и использовали в качестве доказательства. Очень часто его вместо подписи ставили простые люди. Даже имелись специальные подушечки, намазанные краской. Объяснять процедуру не требовалось.
Очередной принятый откатывал
Дальше новобранца уже поджидала парочка портных с мерными веревками. Приложив к частям тела и определив нужный узел, они извлекали из кип стандартную форму, которую предстояло в будущем носить. Имелось несколько самых ходовых размеров, а на случай сильно отличающихся рук или роста они могли прямо на месте подогнать. Зато не требовалось шить на каждого индивидуально, что достаточно странно для моих поставщиков, но позволило ускорить и удешевить процесс. Та же история с обувью. Обычные для воина полусапоги с жесткой толстой подошвой. Чаще на жаре носят сандалии, но не для строя. Еще выдавали ремень. А вот оружия пока не полагалось. Зато на выходе стоял командир, отправляющий в строй. Как только набиралась сотня, ее вели в столовую и кормили, а затем в казарму, где добровольцам придется находиться пару ближайших лет.
— Уже седьмая сотня, — сквозь зубы сказал Ланг.
— Ну не гнать же, — ответил я спокойно. — Все равно отсев будет, и немалый. А первые полгода платить не требуется. Расходы разве на еду.
— Тебе решать.
Вот именно. Надо напомнить младшим офицерам, чтобы внимательно смотрели на первых порах. Я сознательно не пытался с ходу отбирать по росту или возрасту. Пусть в каждой сотне будут всякие ребята. Но тут важно проследить, чтобы сильные или наглые не ездили на остальных.
Интересно, не вдумываясь в слова очередного взволнованного кандидата, размышлял я, почему все-таки Сип не захотел идти ко мне даже офицером? Он готов отдать мне сына, когда тот чуток подрастет, но не сам.
Неужели из-за подчиненности бывшему мелюзге? Или все упирается во власть и деньги? Я так и не выяснил причины, по которой он сидит на Дне и откуда столь занятные знакомства. На прямые вопросы ответа не последовало, а у Сили или Бойса не очень узнаешь. Ну и ладно. Мне тоже бывший начальник рядом лишний. Мериться авторитетом и ставить на место совсем не тянет. Пусть живет прежней жизнью.
Глава 15
Подготовка
Шеренга при виде выложенных мечей зашевелилась. До сих пор в тренировках использовались деревянные. Специально чуть не в два раза тяжелее и тупые. Конечно, если таким треснуть со всей молодецкой силы по голове, недолго и череп проломить. Но, во-первых, на головах у всех присутствовали шлемы, во-вторых, никто просто так не махал палками. Только приходит момент, когда важно привыкать к настоящему. Вес, балансировка — это важно для реального сражения. Все почтительно брали мечи, в зависимости от характера громко или тихо выражали одобрение, убедившись в их высоком качестве, Именно оружие отняло львиную часть выделенного бюджета, но здесь Ланг нажал на какие-то знакомства и практически бесплатно получили мечи из арсенала.
— Позволите начать? — вежливо спросил Мортен, еле заметно склоняясь. Цену он себе знал и никогда не гнул шею сверх необходимого.
Уже дядечка в возрасте, с практически лысой головой и морщинистым лицом, он пришел сам, когда я искал подходящих младших офицеров, и в первый момент мне показалось, что не стоит иметь с ним дела из-за солидных лет. Еще и запросы по части оплаты труда высокие. Просто особого выбора не имелось — и без охоты взял его на испытательный срок. Достаточно быстро выяснилось, что он стоил каждого пая, запрошенного в качестве жалованья.
Уже позднее, заметив почтение своих младших офицеров, я кое-что уточнил. Сорок шесть лет, из которых тридцать два Мортен провел на разных войнах и службе. Сражался чуть не по всей Ойкумене с внешними врагами и во внутренних дрязгах. Если бы существовали ордена, он был бы увешан наградами, как новогодняя елка игрушками. Настоящий профессионал. При этом никогда надолго не задерживался в местах, где все спокойно. Перемещался из одного конца земли в другой, сражаясь не за клан или определенного человека, а за готового щедро платить.
Обыватели таких всерьез побаивались, аристократы откровенно презирали, но всегда находился некто воюющий, вынужденно прибегающий к их услугам. Открывали сундуки и кидали клич, требуя беспрекословного повиновения и безумной храбрости. И получали все это сполна, а также опытных вояк, готовых рискнуть жизнью.
— Приступайте!
— Сегодня, — заявил Мортен звучным голосом, выработанным за годы службы, — мы проверим, научились ли вы хоть чему-то. Кто усмехается без разрешения, ты, Цыпа? — Практически каждому в Таборе он повесил кличку. Обычно они очень подходили. У данного бойца шея на удивление тонкая, как у цыпленка, хотя не дохляк. Даже я успел заметить, что ему палец покажи — и оборжется. — Шаг вперед!
Гонял он моих новобранцев жутко, с жесткой практичностью избавляясь от слабых. Постоянные марш-броски с полной выкладкой. Все вместе, включая вооружение, обмундирование, запас питания на три дня, достигало семи дхаран, а это приблизительно тридцать пять килограммов. И не просто бегали, а еще и занимались перестроениями. Много времени уделялось тактике боя в разомкнутом строю, укреплению передовой линии, боевым порядкам, удобным для отражения атак из засады и иных неожиданных нападений. Причем выяснилось, что необходимо петь хором. Да-да, специальные молитвы, на самом деле необходимые для выработки единого ритма. Забавно сегодня вспомнить себя, уверенного в способности принести нечто новое в армейские занятия. Подозреваю, будучи даже настоящим офицером с боевым опытом, ничем бы я не удивил. Скорее, пришлось бы переучиваться — все-таки оружие иное, и практические занятия отличаются.
— Вот это, — демонстрируя поднятый клинок для общего сведения, провозгласил Мортен, — пехотный меч. Не сабля и даже не кавалерийский палаш. Им не нужно с седла доставать до стоящего внизу, и поэтому он не слишком длинный, чтобы в строю не мешать соседям. В отличие от клинков всадников, им можно и рубить и колоть. Ну мы не станем резать друг друга, потому мечи пока тупые. Цыпа, — сказал, протягивая клинок, — покажи, чему научился.
С деревянными болванками постоянно отрабатывали удары мечом и копьем, доводя несколько связок до автоматизма, а боевое искусство до совершенства. Чтобы солдаты не уставали от монотонных упражнений, он придумывал постоянно новые упражнения.
— Начали!
Цыпа взвесил в руке меч и внезапно ударил. Мортен парировал, потом отбил второй выпад. Последовал град беспорядочных ударов, и новобранец скорчился от тычка в живот.
— Ты дерешься как кабацкий забияка или бандит из переулка, — сказал спокойно командир. — Разве я этому учил? Вспоминаем дружно связку. Отдышался? Ну тогда продолжим.
Цыпа явно усвоил урок и уже не зарывался, действуя строго заученным способом. Раз за разом его клинок натыкался на меч Мортена. Постепенно он вошел в азарт и все ускорял и ускорял темп, а потом резко взмахнул совсем не в привычной последовательности, надеясь поймать тренера. Я совершенно не удивился, когда он получил под ребра, вторично вскрикнув от боли. Не носи все постоянно броню — поимел бы серьезные неприятности.