Всадник на спине ветра или О чём умолчал «Алхимик»
Шрифт:
— В том, что я только что объяснил тебе, содержится лишь частица Истины. Другой осколочек Истины заключается в том, что монашек мог пребывать в особом состоянии внутренней гармонии и душевного равновесия. Именно к гармонии и равновесию стремятся Даосы, но стремятся они к нему со стороны простоты мудрости, а не невежества. Я расскажу тебе притчу, объясняющую разницу между этими видами простоты.
Однажды в день Постижения Истины Мудрейший из клана «Спокойных» показал нескольким избранным ученикам свое умение превращать обычные камни в золото и серебро.
Один из учеников Мудрейшего, потрясенный увиденным, спросил старшего ученика:
— Если наш Учитель способен превращать камни в золотые слитки, почему он не стал самым богатым и могущественным человеком в Поднебесной?
— Да, наш Учитель может делать это, — гордо ответил тот, — но он не стал бы Великим Учителем, если бы не был способен не делать этого.
— Странная притча, — сказал Саша. — Не понимаю, зачем чему-то учиться, если потом этого не делать?
— Хотя бы потому, что намеренно не делать то, что делать не умеешь, попросту невозможно. Нищий не может отказаться от богатства, потому что он не знает, что означает быть богатым. Глупец не в силах отказаться от ума, ибо ему неведомо, что такое ум. Слабый не способен отказаться от силы и могущества, ибо он не обладает ими. Вот почему внутренняя гармония человека, познавшего богатство, ум, силу и могущество и отказавшегося (не от них, но от болезненной привязанности к ним), будет отличаться от душевного равновесия нищего и недалекого человека. Впрочем, об этом нам еще рано говорить. У этой притчи есть и другие толкования, но они несколько сложнее.
— А что это за клан «Спокойных»? — поинтересовался Саша.
— Его можно причислить к тайным даосским кланам, хотя само учение «Спокойных» возникло задолго до даосизма.
— Значит, Мудрейший, о котором ты упомянул, был даосом и в то же время алхимиком? Раз он обращал камни в золото и серебро, он владел секретом Философского камня?
Ли рассмеялся.
— Не стоит понимать все так буквально. Под золотом и серебром могли подразумеваться совсем другие вещи.
— То есть, на самом деле, он не превращал камни в золото?
Даос укоризненно покачал головой.
— Удивительно, насколько притягательными оказываются для людей кусочки желтого металла. Смотри.
Раскрыв ладонь, Ли поднес ее к глазам юноши.
— У меня в руке что-нибудь есть?
— Нет, — ответил Саша. — Она пуста.
— А сейчас?
Даос сжал руку в кулак и почти сразу же раскрыл ее. Теперь у него на ладони матово поблескивал золотой самородок величиной с гусиное яйцо.
— Видишь, я получил золото из воздуха без всякого Философского Камня.
Глаза юноши расширились от изумления.
— Это действительно золото?
— Высшей пробы, — кивнул Ли, и приложил самородок к щеке Саши, ощутившего тяжесть и прохладу металла.
— Это фокус? Или ты меня загипнотизировал?
— Это часть Искусства Жизни, — ответил Даос. — Но далеко не самая главная. Следуя по Пути, человек учится самым разным вещам. Могу сказать тебе лишь одно — химический сплав под названием Философский камень не имеет к тому, что ты видел, никакого отношения.
Никому из живущих на земле так и не удалось создать вещество, крошечный кусочек которого обращает свинец в золото, ибо изначально и Философский камень, и Эликсир Бессмертия, и химические элементы типа золота, ртути или свинца были не более, чем шифром — символами духовного самосовершенствования и различных энергий человеческого тела, которые очищались и преобразовывались при помощи специальных упражнений, описывавшихся в виде химических реакций.
Духовная алхимия, одной из целей которой было достижение Бессмертия, практиковалась на Востоке задолго до того, как идея создания Философского камня и Эликсира, дарующего вечную молодость, проникла в Европу.
Знания о Бессмертии были так глубоко зашифрованы, что даже последователи некоторых даосских школ впадали в заблуждение, понимая смысл символики буквально. Следуя древним рецептам, представляющим собой закодированные указания по управлению энергиями человеческого тела, они смешивали химические элементы, экспериментируя с ними. Некоторые люди погибали, отравившись приготовленным эликсиром.
В Европе, где материальное ценилось выше духовного, дела обстояли еще хуже. Люди, жаждущие золота и сопутствующей ему власти, тратили жизнь на тщетные попытки получить золото из свинца. Их Коэльо называл алхимиками первого типа.
Исследователи иного плана пытались выявить аналогию между химическими превращениями и эволюцией мира и человеческого духа. Их Коэльо определил, как алхимиков второго типа. На базе зашифрованных фраз они строят особый чувственный образ мира, в котором каждый, настроив себя надлежащим образом, может ощутить себя Богом. Этот мир столь же далек от реальности, как и иные образы, порожденные человеческим воображением, но притягательность его заключается в том, что он дарует человеку некую целостность, ощущение осмысленности собственного существования и уверенности в своих действиях.
Алхимиками третьего типа Коэльо назвал тех, кто и не слышал об алхимии, но кто сумел всей своей жизнью открыть Философский Камень. В пример он привел убогого монашка, жонглирующего апельсинами.
Столь широкая трактовка позволяет почти каждому человеку, по какой-то причине желающему этого, причислить себя к почетной когорте алхимиков третьего типа, постигших Душу Мира или открывших своей жизнью Философский Камень. С Эликсиром Бессмертия этот номер уже не пройдет, поскольку упрямые факты рано или поздно опровергнут любые фантазии по этому поводу.