Всадники со станции Роса(Повести)
Шрифт:
— Можно и потрогать, — заметил Сережка.
— Четверо на одного?
— Пятеро!! — взвился уязвленный Джонни. Только сейчас он понял, что Самохин не желает его даже считать. — Вот как вделаю по уху!
— Козявка, — сказал викинг. — Вделай.
Джонни зажмурился и «вделал»…
В общем, Самохин вырвался из окружения помятый и взъерошенный. Наверно, хотелось ему зареветь. Но он не заревел. Он, часто дыша, сказал издали:
— Ну, увидимся еще! Не будет вам жизни теперь ни ночью ни днем.
Друзья озабоченно молчали и не смотрели друг на друга.
— Вот что, люди, — заговорил наконец командир Сережка. — Давайте-ка топать на свою территорию. И поскорее. Полезное это будет дело.
Он оказался прав. Едва укрылись во дворе, как Джонни известил с «насеста»:
— Идут!
Все забрались на перекладину.
Противник двигался в боевом порядке. Мерно колыхались копья, и звякало железо.
— Красиво идут, черти, — со вздохом сказал Сережка. Наверно, все-таки завидовал, что нет у него такой могучей армии.
— Ну и красота! Понацепляли утильсырье… — откликнулась Вика.
Викинги приближались. Толька шел впереди. Рогатый чайник его вспыхивал на вечернем солнце. Лучи отскакивали от него, как оранжевые стрелы. Справа и позади командира шагал верный адъютант Вовка Песков по прозвищу Пескарь. Впрочем, знающие люди утверждают, что прозвище это надо писать через «и», потому что оно не от фамилии, а от Вовкиной писклявости. Пескарь, или Пискарь, тоже был в чайнике, только не в блестящем, а в эмалированном. Крышки у чайника не было, и в круглом отверстии торчал белобрысый хохол.
Строй викингов остановился, нацелившись острием на забор.
— Ну, чего расселись, как курицы? — глухо спросил Самохин из-под шлема. — Идите, побеседуем.
— Сено к корове не ходит, — сказал Сережка.
— Трусы, — заявил Толька, презрительно глядя сквозь прорези. — Это вам не пятеро на одного.
Джонни гордо улыбнулся.
— И не шестнадцать на двух малышей, — сказала Вика.
— Пескарь, давай! — приказал Самохин.
Адъютант вышел из строя и приблизился к забору. Тонким голосом он отрапортовал:
— Объявляем вам всем смертельную войну до полной победы, чтоб не было вам нигде проходу!
— Все? — спросил Сережка.
— Все, — сказал Пескарь и нерешительно оглянулся на ярла.
— Объявил — и катись отсюда, — предложил Сережка.
— Сам катись, — ответил Пескарь, потому что приказа отступать не было.
Джонни ловко плюнул, целясь в неприкрытую макушку викинга, но не попал. Оскорбленный Пескарь поднял копье, чтобы отомстить обидчику. Борька и Стасик ухватили копье за наконечник, дернули к себе. Пескарь не ожидал такого фокуса и выпустил оружие. Дорины тупым концом копья трахнули Пескаря по щиту, и посол викингов шлепнулся на асфальт, раскидав худые, как циркуль, ноги.
Викинги склонили копья и ринулись к забору. Пятеро друзей, как парашютисты, посыпались вниз, во двор.
— Минуточку! — крикнула Вика и метнулась к своему крыльцу.
Буквально через несколько секунд она примчалась с ведерком. Вода блестящим языком перехлестнулась через забор. Послышались яростные крики, и викинги отступили. Вика снова уселась на заборе.
— Эй вы, мелкий рогатый скот! — радовалась она. — Обезьяны в дырявых мисках! Получили? Мы вас всех переловим по одному, рога пообломаем!
— Уикто-ориа-а! — раздался позади возмущенный вопль. — Что ты говоришь! Сию же минуту ступай домой! Ты сведешь меня в могилу!
— До завтра, мальчики, — вздохнула Вика и шумно упала с забора. — Сегодня меня весь вечер будут перевоспитывать.
— Держись, — откликнулся Сережка. — Утро вечера мудренее.
Но утро не оказалось мудренее. Оно не принесло ни радостей, ни свежих мыслей, ни особых новостей. Была только одна новость: Джонни оказался именинником. Ему исполнилось семь лет, и он на законных основаниях не пошел в детский сад.
— Уговаривали, — сказал Джонни. — Хотели, чтобы я туда до самой осени таскался. Я сказал, что фиг. Джирно будет.
Джонни явился к друзьям не в обычном ковбойском костюме, а в октябрятской форме, купленной вчера в магазине «Светлячок».
— Джонни, ты — генерал, — сказала Вика, разглядывая синюю пилотку и голубую рубашку с погончиками. — Тебя, именинника, надо бы за уши потаскать, да я подступиться боюсь.
— Мы ему железного кота подарим, — пообещал Стасик.
Слова о генерале повернули все мысли к военным делам.
— Эти паразиты вчера до ночи маршировали, — сказал Борька.
Сережка вздохнул. Это был вздох полководца без армии. Сережка сказал:
— Набрать бы человек двадцать, поставить бы впереди всех Джонни с барабаном… Дали бы мы этой рогатой банде!
— Может, на них вашего кота напустить? — спросил Джонни у Дориных.
— Мелковат, — сказал Борька.
— А если что-нибудь покрупнее смастерить? — оживилась Вика.
— Пушку? — спросил Борька.
— За пушку влетит, — рассудительно заметил Джонни.
— Броневик бы склепать… — задумчиво произнес Стасик. — И на всем ходу на них: др-р-р-р!
— «Др-р-р»! — передразнил Борька. — На каком ходу? Двигатель где возьмешь?
— А на педалях?
— Много ты наездишь на педалях? — спросил Сережка. — Тебя в этом «броневике», как в мышеловке, накроют.
— Мы и так как в мышеловке, — сказал Стасик. — На улицу не сунешься, чтоб футбол погонять.
— Вот в августе вернутся наши, тогда мы дадим жизни, — мечтательно сказала Вика.