Всё будет хорошо, мы все умрём!
Шрифт:
– Нам далеко ещё?
Она тяжело вздохнула.
– Ты едь, едь. У тебя закурить есть?
Я сбавил скорость. Раскрытая пачка лежала в одной из выемок монетоприёмника. Вытащив двумя пальцами сигарету, я поднял её над плечом. Антонина защёлкала зажигалкой, и вскоре меня обдало струёй дыма. Я поёжился. Вот вроде сам курю, а табачного дыма не люблю. Хотя иногда, если давно не курил и вдруг пахнёт им, он неожиданно покажется сладким и притягательным. Ну, прям дым оте чества. Я понял, что мне самому очень хочется закурить. Но дымить с ней на пару
– Ехать-то ещё далеко?
– Да почти приехали. Как в лес упрёшься, так налево.
Эта странная ориентировка вскоре стала понятна. Через несколько минут мы оказались на Т-образном перекрёстке. Прямо по курсу сплошной стеной вставал лес, а направо и налево стояли современные многоэтажки. И уличное освещение тут работало на полную катушку. Мне даже понравился этот свеженький район с нормальным дорожным покрытием. Свернув, я нажал на педаль газа.
– Ты не гони, не гони, – послышался сзади бодрый голос Антонины. – Вон видишь остановка, у неё тормози.
Совсем проснулась, чертовка. Слава богу, наконец-то приехали. Ведь от пьяных пассажиров никогда не знаешь чего ждать. Я остановился у лёгкого стеклянного сооружения и обернулся.
– Сколько я тебе должна, Василий? – вдруг спросила женщина. Смотри-ка, даже имя вспомнила.
– Ничего. Ваши друзья уже расплатились.
– Какие друзья?
– Ну дочь с мужем. В Москве.
– А-а… – Она явно уже про них забыла. – А я тебе ещё дам. Обходительный ты.
Знала бы она, как я её костерил про себя. Но от лишних денег кто же откажется…
– Спасибо.
Она завозилась в своей дамской сумочке, перебирая какие-то женские премудрости, и наконец извлекла кошелёк. Однако он оказался пустым. Она пошарила в нём, перевернула и потрясла над сумкой. Потом полезла по карманам своей кожаной куртки. Мне это стало надоедать.
– Вы не переживайте, деньги мне за вас отдали. – Я вылез из машины, обошёл её и открыл заднюю дверцу, чтобы ускорить процесс.
И это оказалось верным решением, не только потому, что она всё-таки заёрзала в сторону выхода, но и потому, что при её комплекции самостоятельно выйти из салона ей было затруднительно. Я подал руку и чуть не присел, так грузно она опёрлась на неё. Но главное было сделано – женщина стояла рядом, а я себя ощущал как вышедший на свободу с чистой совестью.
– Василий, ты не бойся, деньги будут. Запиши мой телефон.
Уж не клеится ли она ко мне таким образом, вдруг мелькнуло у меня в мозгу. А ведь мы с ней, похоже, приблизительно ровесники. Никак не могу привыкнуть, что я уже старый хрыч по общечеловеческим меркам. Меня передёрнуло при мысли оказаться с ней в постели.
– Я запомню, Антонина, – как можно почтительнее сказал я.
Она посмотрела на меня, будто поняв, что ждать от меня нечего, но всё же быстро произнесла набор цифр и, вдруг сказав:
– Так ссать хочу! – бросилась опрометью через дорогу. Я ещё не пришёл в себя от этого шокирующего
И вдруг я увидел не распластанное на асфальте тело, а спину как-то легко бегущей Антонины. Этот её бег показался мне даже грациозным. Как же она проскочила? Всё-таки не зря говорят, что пьяным везет! А водила автобуса до сих пор, наверное, в себя прийти не может – что за ведьма на метле пролетела перед его носом? Я и сам в момент почувствовал, как обмякло моё тело и вдруг заломило в затылке. Проводив взглядом удаляющуюся фигуру, я обошёл «шестёрку» и опустился в своё водительское кресло. Теперь точно надо закурить.
Я с наслаждением вдыхал табачный дым, думая, что надо проверить, не оставила ли она мне ещё окурков сзади. Не спеша докурив, я выбрался из салона и, включив верхний свет, внимательно осмотрел сиденье и пол. Ещё один вдавленный в коврик бычок и налёт распылённого пепла. Взяв тряпку и щётку из багажника, я отчистил машину от скверны, и совсем повеселевший, развернулся в обратный путь. До Носовихи дорога показалась мне гораздо короче. Сворачивая на Москву, я вспомнил, сколько раз я по этому шоссе мотался в противоположную от столицы сторону – в небольшой городок со странным, я бы даже сказал страшным, названием Бездна.
Однако ничего страшного в этом провинциальном городишке не наблюдалось. Наоборот, он даже нравился мне. Но не своей незатейливостью, а тем, что жила в нём на улице Праздничной – прочувствуйте, какое название! – одна девушка… Хотя какая девушка – женщина, это когда-то она была миловидной и чрезвычайно стройной девушкой. А с годами превратилась для меня в существо, в отношениях с которым я всё никак не мог определиться и которое в сердцах называл «поблинушкой из Бездны».
Поблинушка из Бездны
Поблинушки бывают разные. Эту звали Ангелина. Имечко такое ей папа дал. Очень уж он её любил. Долгожданный единственный ребенок – пятнадцать лет ждали, не получалось всё. А тут наконец… Он её «Ангел мой» звал. Ангелина маленькой даже думала, что «Ангелмой» это и есть её имя. А мама Линой называла. В детстве вообще Линушкой звала, с ударением на «у», как-то по-деревенски. Лина этого стеснялась. Но перед мальчишками никакого стеснения не показывала. Она в детстве и сама была как мальчишка, наравне с ними лазая по заборам или убегая со всей ватагой на железную дорогу подцепляться за железные скобы к товарным вагонам, когда им после отстоя на запасных путях давали зелёный свет и они, с дрожью тяжело стронутые с места далёким тепловозом, медленно, но верно набирали скорость.