Все, что блестит
Шрифт:
— Вот. Понимаешь? — Дуэйн повел Алекс к банкетному столу и усадил. — Надо спешить произнести тост за здоровье новобрачных, пока они не слиняли отсюда.
— Думаешь, они захотят покинуть нас так скоро?
Он кивнул в сторону Тины и Бэра, которые, казалось, не замечали царящего вокруг праздничного веселья.
— Ал, погляди на них. Если бы это была твоя брачная ночь, захотела бы ты провести ее в обществе толпы шумных музыкантов?
Она подумала о Мэтте, оставшемся в Лос-Анджелесе. Когда они вчера ночью говорили по телефону, он собирался на Фиджи
— Где ты только что была, Алекс?
Она покачала головой и заставила себя улыбнуться.
— Просто задумалась. Ты прав, Дуэйн. Если бы это была моя брачная ночь, мне бы хотелось провести ее наедине с мужем. На тропическом острове.
— Кстати о тропических островах. — Он испытывающе взглянул на нее. — Я заходил в твою раздевалку, она выглядит, словно джунгли, и пахнет, как зал в крематории. Откуда все эти гардении?
— Это ее голливудский жеребец, — ответил Гэри. — С тех пор как мы снова поехали на гастроли, все ее раздевалки полны гардений. Наверное, у него имеются акции цветочных поставщиков.
Сара положила ладонь на руку мужа.
— Мне это кажется очень милым. Похоже, он закупил все гардении в штате Калифорния и послал их Алекс.
— Надеюсь, у него есть и акции телефонных компаний, — заметил Гэри, наполняя бокал Алекс, — потому что он умудрился прервать все репетиции на этой недели своими телефонными звонками. — И прибавил шепотом: — Держу пари, он не будет звонить каждый день, когда доберется до Бали Хаи.
Дуэйн повернулся к Алекс:
— Что это значит?
— Мэтт летит на острова Фиджи готовиться к съемкам следующего фильма.
— Некоторым парням достается вся удача, — сказал Дуэйн. — Наш следующий контракт на выступления в концертном зале «Оберн-Хиллз» в Мичигане. Слышал, у них там вчера на земле был слой снега в десять дюймов.
— Тебе лучше захватить с собой кальсоны, — сказала Алекс со смехом.
— Спасибо. Мне это просто необходимо. — Все еще улыбаясь, Дуэйн обнял ее за плечи и провозгласил непристойный тост за жениха и невесту.
Было почти восемь утра, когда Алекс вернулась в свой номер. После ночи разговоров и смеха с Дуэйном Секордом ее охватила приятная усталость. Они произнесли десятки тостов за здоровье счастливой парочки, потом некоторое время провели за игорным столом в казино, где Дуэйн превратил две тысячи долларов в двадцать тысяч.
— Спокойной ночи, Ал. — Дуэйн поцеловал ее в щеку, подождал, пока она войдет в номер и повернулся ключ в замке, затем ушел, сопровождаемый неизменным телохранителем.
В своей комнате Алекс осторожно расстегнула корсаж и повесила платье. Повернувшись к кровати, она заметила мигающий красный огонек на телефонном аппарате, указывающий на оставленное послание. Нажала кнопку и услышала голос:
— Мисс Кордей, это Анни, обслуживающая ваш автоответчик в Лос-Анджелесе. Мне сказали, что дело очень срочное. Вы должны немедленно позвонить вашему дяде в Южную Дакоту.
Она почувствовала первый укол страха. Наверное, что-то случилось с Кипом. Зачем еще было дяде звонить? Дрожащими пальцами она набрала номер и вслушивалась в далекие гудки. Наконец раздался голос дяди:
— Винс Кордей слушает.
— Дядя Винс, это Алекс. Мне передали, что ты просил перезвонить.
— Где ты была, черт побери? Я оставил это сообщение несколько часов назад.
Алекс проглотила резкую отповедь, готовую сорваться с губ. Она не станет оправдываться. Куда она ходила и что делала, его совершенно не касается.
— Почему ты мне звонил, дядя Винс? Что-нибудь случилось с Кипом?
— Я думал, что ты мне можешь сказать что-нибудь по этому поводу.
Алекс без сил опустилась на край постели.
— Я не понимаю, — ответила она дрожащим голосом.
— Кип исчез. Удрал. Полиция ищет его уже несколько часов, но пока никаких следов. Мы подумали, что он, возможно, отправился тебя искать.
Мэтт отнес последние чемоданы в свою машину и вернулся в спальню, чтобы еще раз все осмотреть. Заметив свой любимый фотоаппарат на кресле, он взял его и повесил на плечо.
Он договорился с одной семейной парой, что они будут заходить в его дом на побережье в Малибу раз в неделю, чтобы забирать почту и поддерживать в доме порядок, пока он не вернется.
На глаза ему попалась деловая папка, лежащая на столике у кровати, которую мать четыре дня назад сама привезла ему, сопроводив суровой лекцией.
— Я знаю, что ты ищешь актера на главную роль для своего нового фильма, — начала Элиза после нескольких минут светской беседы. — Хочу, чтобы ты вспомнил, что Дирк — член нашей семьи.
— Дирк в Европе, — устало ответил Мэтт. — И судя по его письмам регулярно там снимается в различных фильмах.
Он не стал уточнять, что, по слухам, «художественные фильмы» Дирка были скорее порнографическими.
— Он хочет вернуться домой, — сказала Элиза, обходя светлую, просторную комнату Мэтта, трогая предметы искусства, которые он собирал в путешествиях по всему миру. Дорогой хрусталь соседствовал на полках с простой корзинкой ручного плетения из деревушки в Гондурасе. Бесценная скульптура стояла рядом с глиняной миской, сделанной ребенком в Мексике.
— Ему нужно получить только одну хорошую роль, а потом Голливуд вынужден будет обратить на него внимание. — Когда она обернулась к пасынку, Мэтт заметил усталые морщинки вокруг ее глаз и рта. Она так долго и так отчаянно сражалась за Дирка, что не могла остановиться, несмотря на то что это плохо отражалось и на ее здоровье, и на ее семейной жизни. Она стиснула руку Мэтта. — После победы на фестивале в Каннах ты стал самым известным режиссером в Голливуде, только о тебе и говорят. Все ждут твоего следующего фильма. Я прошу тебя только просмотреть папку Дирка и видеопленку, которую он мне прислал. Если сочтешь, что он может подойти на главную роль в «Любви на Тихом океане», то, надеюсь, у тебя хватит честности признать это. Если нет, я буду полагаться на твое суждение.