Все, что блестит
Шрифт:
— Меня предупредили, что вы можете попытаться помешать мне, мисс Кордей. Но мне приказано совершенно ясно. В ту минуту, как появится мальчик, я должен задержать его до тех пор, пока он не будет возвращен его законным опекунам.
— Я опять убегу, — с вызовом произнес Кип.
Алекс прижала его к себе. Ее глаза наполнились слезами.
— Мы оба так много пережили. По крайней мере позвольте ему остаться до утра.
— Мне очень жаль, мисс Кордей. Но у меня приказ. Если хотите,
Алекс решительно обняла брата за плечи и повела его в ванную.
— Давай-ка выкупаем тебя, Кип.
Через несколько минут оттуда раздался крик Алекс:
— Боже мой! Мэтт!
Услышав этот истерический вопль, Мэтт и детектив бросились в ванную. Алекс стояла, держа в руках рубашку Кипа, и с ужасом смотрела на спину брата. От плеча до талии тянулся длинный, тонкий, багровый рубец.
— Я не могу вам позволить забрать его. Я не могу снова вынести разлуки с ним.
Алекс металась по гостиной. Кип молча стоял в дверях одетый в одну из футболок сестры и в ее джинсы. Врач отеля наложил антисептическую мазь на рваный, вспухший рубец.
— У вас нет права голоса в этом вопросе, мисс Кордей. Суд назначит адвоката, представляющего права мальчика.
— Они могут назначить хоть сто адвокатов. Я только знаю, что Кип — мой брат. Вы видели, что они с ним сделали.
— Мы слышали версию мальчика. Мы еще не слышали, что скажут об этом ваши дядя с тетей.
— Вы считаете, что Кип лжет?
— Я только хочу сказать, что мальчик может сказать все что угодно, чтобы остаться с сестрой, чья жизнь кажется ему такой роскошной.
— Кипа не роскошь привлекает. Я единственная могу дать ему любовь и защиту, в которых он нуждается. И я не собираюсь снова отпускать его.
— Суд позаботится…
— Прекратите. — Она прижала ладони к ушам и в отчаянии отвернулась. — Перестаньте убеждать меня, что о нас позаботятся другие. Всю жизнь я это слышала. Но я знаю правду: только мы сами можем позаботиться о себе.
Мэтт видел, что долгие часы напряжения начали сказываться. И Александра, и ее брат были на грани истерики.
— Почему Кип не может переночевать здесь, детектив Поттс? — спросил он.
— Потому что у меня приказ. — Полицейский крепко взял мальчика за руку и повел его к двери.
Алекс старалась не заплакать на глазах у младшего брата. Ей необходимо было быть сильной за них обоих.
— Что с ним будет?
— Его показания рассмотрят, и судья назначит слушание, чтобы определить, что для мальчика лучше.
— Где он будет сегодня спать? — спросила Алекс сквозь слезы.
— В приюте для подростков. Социальный служащий свяжется с вами завтра, мисс Кордей, и даст всю необходимую информацию.
Когда детектив с Кипом вышли из комнаты, Алекс оперлась на руку Мэтта, чтобы не упасть. Ее сердце колотилось так, словно она только что взбежала по лестнице, а в ушах звенело. Мэтт обнял ее и прижал к себе. Он чувствовал, как ее бьет дрожь, как она старается сдержать готовые прорваться рыдания.
— Пойдем, Алекс. Я хочу, чтобы ты поспала.
Она подняла на него глаза:
— Как я могу спать, когда Кипа только что увели?
— Сделай это ради Кипа, — говорил Мэтт, ведя ее в спальню. — Тебе надо поспать, чтобы ты смогла утром ясно соображать.
— Ох, Мэтт. Мне кажется, я не смогу вынести новой разлуки с ним. После всего, что он пережил, как они могут быть такими жестокими и отнять его у меня?
— Они его не отнимут, Александра, — пообещал Мэтт и поцеловал ее. — Я обещаю тебе, не отнимут. Мы будем бороться. И победим.
Мы. Она цеплялась за это успокоительное слово. Мэтт здесь, с ней. И он только что дал ей обещание. У нее вырвался долгий, медленный вздох, затем она опустилась на край кровати.
— Как мы будем бороться?
— В суде. — Мэтт поднял край одеяла и помог ей лечь.
— Но я подписала документ…
— Который тебя заставили подписать обманом, — мрачно возразил он. Устало потер затылок и подошел к окну. Ее довели до крайности. Теперь ей пора начать сражаться.
Он поднял телефонную трубку.
— Кому ты звонишь, Мэтт?
— Другу. Пора попросить кое-кого об одолжении.
Глава 30
Притихшая толпа в зале суда напряженно ловила каждое слово во время допроса Алекс.
— Вы хотите, чтобы суд поверил, что вы подписали этот документ, не читая?
— Дядя намеренно дал мне понять, что обе бумаги — это два экземпляра одного и того же документа, назначающего его исполнителем завещания бабушки. У меня не было причин думать, что он лжет.
— Почему вы так долго ждали, прежде чем выразить желание стать опекуном вашего брата?
— Дядя сказал мне, что мне должен исполниться двадцать один год, чтобы получить опекунство. Если бы я знала, что по закону этот возраст должен быть всего восемнадцать лет…
— Вы никогда не сомневались в словах дяди?
— В то время я не думала, что должна в них сомневаться.
— Итак, вы считали вашего дядю разумным человеком, с добрыми намерениями?
— Сначала — да.
— Ваш ответ — «да», мисс Кордей?