Все, что блестит
Шрифт:
Джессика расстроено отвернулась, разглядывая из окна элегантных парижских прохожих и изящные кафе. Она не видела в Париже ничего, кроме мимолетных картинок через окно такси и весёлых ночных огней, своим светом дразнящее подмигивающих ей в окна номера в гостинице.
Уже было слишком поздно отступать, но в сознание вползала внушающая ужас мысль, что она сделала ошибку, согласившись на этот брак. Николас был не из тех людей, которые легко прощают, и даже осознание того, что она не вступала в беспорядочные связи, не заставит его забыть, каким образом он узнал об этом, и что она продала ему себя за большую цену — брак с ним.
Глава 9
— Там! — закричал Андрос Джессике, перекрывая рёв лопастей вертолёта. — Это Зенос.
Она наклонилась вперёд, нетерпеливо вглядываясь вдаль, как только маленькая точка в синем Эгейском море начала стремительно увеличиваться, приближаясь к ним, и вот они уже не над морем, а над совершенно бесплодными холмами, и впереди под ними, похожая на гигантского москита, скользит тень вертолёта. Джессика поглядела на Николаса, сидящего за штурвалом, но он не реагировал на её присутствие даже взмахом ресниц. Она хотела, чтобы он улыбнулся ей и показал достопримечательности на своём острове, но это Андрос коснулся её руки и направил внимание к дому, к которому они приближались, всего лишь Андрос.
Это был огромный вытянутый дом, построенный на крутой отвесной скале, с террасой из каменных плит, огибающей дом с трёх сторон, с крышей, крытой красной черепицей. Сам дом был белым и стоял в прохладной тени лимонных и апельсиновых деревьев. Глядя вниз, она могла видеть, как маленькие фигурки оставили дом и приблизились к вертолётной площадке, построенной справа от дома, на гребне невысокого холма. Выложенная плиткой дорожка соединяла дом с вертолётной площадкой, и Андрос сказал ей, что на острове было только одно транспортное средство — старый армейский джип местного мэра.
Николас посадил вертолёт настолько легко, что она даже не почувствовала удара, потом выключил двигатель и снял наушники. Он повернул мрачное, неулыбающееся лицо к Джессике.
— Прибыли, — сказал он по-французски. — Я представлю тебя своей матери и помни, Джессика, что ты не должна расстраивать её.
Он открыл дверь и вышел, наклоняя голову навстречу воздушной струе, поднимаемой всё еще крутящимися лопастями вертолета. Джессика глубоко вздохнула, чтобы успокоить биение сердца, и Андрос тихо сказал:
— Не волнуйтесь. Моя тётя — приветливая женщина, Николас нисколько не походит на неё. Он — копия своего отца, и, как ранее его отец, оберегает мою тётю.
Джессика послала ему благодарную улыбку, но тут Николас нетерпеливо позвал её, и она выкарабкалась из вертолёта, отчаянно хватаясь за руку Николаса, которую он протянул ей на помощь. Он слегка нахмурился, почувствовав холод её пальцев, потом подтолкнул Джессику вперёд к группе людей, которые собрались у края вертолётной площадки.
Миниатюрная женщина с осанкой королевы выступила вперёд. Она была всё ещё красива, несмотря на седые волосы, уложенные в изящном стиле, — как на картинах Гибсона, — и взгляд её ласковых, ясных голубых глаз был столь же открытым, как у ребёнка. Она посмотрела Джессике прямо в глаза пронизывающим взглядом, потом стремительно повернулась к сыну.
Николас наклонился и коснулся нежным поцелуем её бледно-розовой щеки, а затем губ.
— Я соскучился по тебе, мама, — сказал он, обнимая и прижимая ее к себе.
— И я тосковала без тебя, — ответила она мелодичным голосом. — Я очень рада, что ты вернулся.
Всё ещё обнимая мать одной рукой, Николас подозвал Джессику, и, когда она подошла ближе, многозначительно посмотрел на неё, давая понять, чтобы она вела себя прилично.
— Мама, я хочу познакомить тебя со своей невестой, Джессикой Стэнтон. Джессика, это — моя мать, Маделон Константинос.
— Я очень рада, наконец, познакомиться с вами, — пробормотала Джессика, встречая этот ясный пристальный взгляд настолько смело, насколько смогла, и обнаружила, к своему удивлению, что она с мадам Константинос почти одного роста. Старая женщина выглядела настолько хрупкой, что Джессика чувствовала себя амазонкой, но теперь обнаружила, что их глаза находятся на одном уровне, и это явно поразило Джессику.
— И я рада познакомиться с вами, — сказала мадам Константинос, освобождаясь из объятий Николаса, чтобы обнять Джессику и поцеловать её в щёку. — Я была, конечно, удивлена неожиданным звонком Нико по телефону, да ещё и с такими новостями! Это было … неожиданно.
— Да, это было внезапное решение, — согласилась Джессика, но её сердце упало от прохладного тона пожилой женщины. Было очевидно, что та далеко не в восторге от того, какую невесту выбрал себе её сын. Однако Джессика удерживала на лице дрожащую улыбку, а мадам Константинос была слишком хорошо воспитана, чтобы открыто демонстрировать своё неудовольствие. Она говорила на очень хорошем английском, слегка растягивая слова, что могла перенять только у Николаса, но, когда она обернулась, чтобы представить Джессику другим людям, то перешла на французский и греческий языки. Джессика не понимала ни слова по-гречески, но все присутствующие говорили на французском языке.
Ей представили Петру — высокую, крупную женщину с тёмными волосами, чёрными глазами, классическим греческим носом и улыбкой, освещающей её лицо. Она была домоправительницей и личной компаньонкой своей работодательницы, поскольку они были вместе с тех пор, как мадам Константинос прибыла на остров. В этой крупной женщине присутствовало естественное изящество и гордость, которые делали её красивой, несмотря на почти мужские размеры, и материнский свет замерцал в её глазах при виде скрытого опасения и растерянности на лице Джессики.
Вторая женщина была низенькой и пухленькой, её круглое лицо было самым добрым из всех, когда-либо виденных Джессикой. Её звали Софией, она была поваром; София пожала руку Джессики с открытой приветливостью и готовностью немедленно принять любую женщину, которую kyrios [3] Николас приведёт в дом, чтобы объявить своей невестой.
Муж Софии, Джейсон Кавакис, был невысоким стройным мужчиной с серьезными тёмными глазами, он работал садовником. Они с Софией жили в своём собственном доме в деревне, но Петра была вдовой, и ей была отведена личная комната на вилле. Эти трое были единственным штатом в особняке, хотя все женщины из деревни помогали с приготовлениями к свадьбе.
3
kyrios/kyria (греч.) — господин/госпожа