Шрифт:
Алексей Зарубин
ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ ПОД РУКОЙ
По дороге в порт я чуть не врезался в компанию пьяных цвергов, но в последний миг успел кинуть машину вверх, уворачиваясь от грузовозов, плотно идущих вторым эшелоном. Выруливая к стоянке, я обнаружил, что, несмотря на раннее утро, мое излюбленное место близ вентиляторных шахт занято - и это была вторая плохая примета. Ко всему еще «Джихангир» сел на полчаса раньше, и клиент, скорее всего, уже завяз на таможенном терминале. Мардук будет недоволен, а недовольный Мардук смертельно опасен. Впрочем,
В сотый раз я проклял себя, что связался с ним, и в тысячный - свою жадность! Но соблазн был велик: всех дел - встретить груз и сопровождающего, помочь в оформлении, сунуть кому надо на таможне, чтобы долго не возились, и проследить, чтобы контейнер погрузили на грузовоз. И за все это две сотни кредитов!
Мардук не любит вопросов, но когда я потребовал, чтобы мне показали сертификат груза, он молча выложил на стол лист спецификации. Ничего запрещенного - оборудование и инвентарь для фермеров. Потом его головорезы вывели меня из пакгаузов к стоянке, а Крафт, самый зверский из них, даже помахал ручкой на прощанье…
Мне все равно, какую контрабанду они собирались ввозить. Две сотни - это половина одного очень симпатичного домика на побережье Салан. Кое-кто мне недавно шепнул, что Мардук хочет легализовать свое дело. А в окрестностях порта ему и его ребятам появляться опасно, местные воротилы мигом открутят им головешки. Поэтому, наверно, он и обратился ко мне. Я стараюсь ни с кем не портить отношений, а моя маленькая посредническая контора вполне зарекомендовала себя в кругах, не любящих огласки. Штат фирмы состоял из меня и Катарины: чем меньше людей, тем меньше языков.
От стоянки до терминалов - минут десять ходьбы. Отсюда видны все четыре посадочные тумбы и развороченная пятая. В прошлом году сухогруз с Денеба включил гипертягу не на орбите, а прямо на взлете. В новостях тогда подряд раз десять крутили, как бетонные плиты, словно перышки, взлетели в зеленые небеса, а самая большая из них врезалась аккурат в сухогруз, развалив его надвое. Потом, говорят, неделю весь порт собирал брикеты с рудным концентратом, а кое-кто неплохо на этом заработал. Тумбу никак не восстановят, порту не хватает средств, но все знают, что у мэра контрольный пакет акций порта, а еще у него три лучшие гостиницы в городе и строятся еще две. Туристы - одна из основных статей дохода на Айконе, вот пассажирские корабли и принимают не в нашей промзоне, а в столице, где и тумбы покрепче, и персонал вышколенней.
У входа в таможенную секцию охранник, темнолицый верзила-аванк, долго мусолил в руках мою идентификационную карточку, что-то бормотал о подарках к празднику, но поняв, что ничего от меня не дождется, поднял барьер. У аванков на каждый день по два праздника. Хотя дела с ними вести легко, надо только знать, кто сколько стоит.
Шум и суматоха у разгрузочных порталов может сбить с толку кого угодно, но только не меня. Одного взгляда достаточно, чтобы оценить, вот здесь выгружают явную контрабанду, потому и налетели аванки от инспекторов до грузчиков, а вот тут скучно и малолюдно - стало быть, идет чистый груз.
У девятого портала было тихо. Высокий гуманоид, чем-то похожий на аванка, только светлокожий и светловолосый, навис над стойкой контролера, за которой злобно поблескивал глазами цверг в таможенном комбинезоне, тыкающий
– Господин Морозов, если не ошибаюсь?
Клиент обернулся, и я разглядел его широкие скулы и голубые глаза, а налитые мышцы, выпирающие из рукавов, скорее принадлежали освоенцу первой волны, нежели конторской крысе, сопровождающей груз.
– Я Морозов, - отозвался клиент.
– Что надо?
Не отвечая ему, я сгреб все документы со стойки и отошел в сторону. Клиент последовал за мной к транспортеру, где я коротко и ясно объяснил ему, как и с кем себя вести. Впрочем, чуть позже, когда, мы шли к кабинкам инспекторов, я сообразил, что все это было ни к чему. «Джихангир» уходил через три дня, и клиенту времени еле хватит, чтобы разок осмотреть наши достопримечательности. Если он нормальный человек, то сразу угнездится в первом же кабаке и приятно проведет время до отлета. Вряд ли он в деле, Мардук любит использовать посторонних, а чужак для него - лучший вариант.
Я быстро оформил все бумаги, а потом мы зашли за последней визой к старшему инспектору Шапуру, моему старому знакомому, никогда не отказывающему мне в мелких, но хорошо оплачиваемых услугах. Минут пять инспектор расспрашивал о моем уважаемом здоровье, о здоровье моих уважаемых родных и близких, и всех знакомых, достойных уважения. Потом бросил скучающий взгляд на документы Морозова, небрежно прошелся маркером по накладным и снова вернулся к документам.
– Ага, - пробормотал он, - наш уважаемый гость с планеты Урал… Русский?
Морозов, не отвечая, пристально посмотрел на Шапура.
– Тогда надо дать подписку… - оживился Шапур, но тут уже я начал беспокоиться.
– Какую еще подписку, уважаемый инспектор?
Шапур взял с полки квадратный файл с надписью «Иммиграционный контроль», раскрыл и провел карточку Морозова вдоль считывающей полоски.
– Вот сюда надо приложить большой палец, - пояснил он.
– Вы обязуетесь не принимать никакого участия в политических и иных организациях, не делать публичных заявлений относительно общественного устройства на Айконе, не бороться за справедливость в любом виде…
– Что за бред, - изумился Морозов.
– Местный обычай, что ли?
– с этими словами он прижал большой палец к прозрачному кружку.
Шапур вернул файл на место.
– Давненько к нам русские не залетали, - сказал он.
– Про инструкцию еле вспомнил…
– Какую, к черту, инструкцию?
– не выдержал я.
– Человеку через три дня обратно! Какая еще политика?
Добродушно усмехнувшись в роскошные черные усы, предмет зависти цвергов, Шапур откинулся в кресле.
– Ты на Хайлонг часто ездишь отдыхать?
– спросил он, но не дождавшись ответа, продолжил, - красивое озеро, мы с женой частенько там отдыхаем. Так вот, раньше на этом месте большой город был. Лет двести или триста тому назад прилетел сюда один русский, не то с Урала, не то с Гипербореи, и не понравились ему наши порядки… В общем, после его борьбы от города только кратер и остался. Потом вода потихоньку кратер залила, теперь там курорты.