Все, что мне нужно

Сальвадор Э.

Используя ногу, раздвигаю ее ноги шире, тяну за веревочку вверх, чтобы задеть ее клитор.

— Это не…

Ее губы приоткрываются, но чем сильнее я тяну за веревку, тем дальше ее губы раздвигаются.

Я никогда не делал этого, никогда так медленно, но с тех пор, как прошел Хэллоуин, у меня появилось желание полностью владеть ею, контролировать ее. И я не сомневаюсь, что ей это нравится. В противном случае она бы не прижималась ко мне задницей и не мочила мою руку.

— Ох, — хнычет Лола, выгибая спину и почти отрываясь

от комода.

— Вот так. Прямо там. Не останавливайся, — скулит она, задыхаясь, костяшки пальцев побелели, когда она крепко их сжала.

Я дергаю за веревку, а затем перемещаю ее из стороны в сторону, задевая то место, которое необходимо.

Убрав руку с ее шеи, я запускаю пальцы в ее волосы, набирая их в пригоршню. Я слегка приподнимаю ее голову, отпускаю веревку и обхватываю киску.

— Поезди на моей руке, как ты это хорошо делаешь, детка.

Я прижимаю палец к ее клитору, усиливая давление, когда она быстро вращает бедрами круговыми движениями. Я не спускаю глаз с ее талии, загипнотизировано глядя, как подпрыгивает ее задница.

Лола отчаянно сжимает мою руку. Стоны, которые она так старается сдержать, срываются с ее губ хриплыми криками, когда тело становится напряженным и жестким.

— Боже мой.

Она опускается обратно, ее стоны напряженные и низкие, когда кончает.

— ТиДжей? — говорит она после того, как отдышалась.

— Лола?

Отпустив ее волосы и киску, я целую верхнюю часть ее обнаженного плеча, пытаясь снять цепочку.

— Трахни меня.

Я останавливаюсь, поднимаю взгляд и встречаюсь с ее темными глазами и румяными щеками.

— Точно?

Она кивает.

— Ага.

Опустив руки, я разворачиваю ее и прижимаюсь губами к ее губам, заталкивая язык ей в рот. Лола встречает меня с пылкой потребностью, ее рот и язык столь же отчаянны, как и мои. И когда она стонет мне в рот, ее вибрации посылают обжигающий жар по моему позвоночнику. Сгибаю колени, прижимая свой рот к ее губам, обхватываю задницу, поднимая ее вверх, и она обхватывает меня ногами.

Я иду к своей кровати, не прерывая нашего поцелуя, пока не кладу Лолу на спину, а затем не встаю над ней. Она выглядит красиво: румяные щеки, блестящая кожа, волосы рассыпаны по моему одеялу, а платье собрано на бедрах, обнажая, насколько она мокрая между бедрами.

Потянувшись через голову, я хватаю рубашку за воротник и снимаю ее, позволяя ей упасть на пол, и откидываю туфли в сторону. Затем сбрасываю джинсы и боксеры, борясь с желанием не ухмыляться, когда она опирается на локти, и ее глаза опускаются вниз, пока не останавливаются на моем болезненно твердом члене.

Лола моргает и снова смотрит на меня. Она может притвориться, что на нее это не повлияло, но ее глаза дикие и полны тепла.

— Замолчи.

Она убирает с ресниц сбившуюся прядь волос.

— Я ничего не говорил, — невинно говорю я.

Дотянувшись до ящика тумбочки,

я хватаю презерватив и кладу его рядом с ней.

— Твоя глупая ухмылка говорит сама за себя.

Я ползу по ней и устраиваюсь между ее бедер. Она раздвигает их шире, сгибая колени.

— Что там?

Я шепчу, покусывая уголок ее губы, и продвигаюсь вниз к ее челюсти. Прижимаюсь к ее теплой коже и сильно сосу, вызывая еще более хриплые стоны.

Она снова ложится, сжимая в кулаке пуховое одеяло, как будто ей нужно что-то, за что можно держаться, а затем мое имя срывается с ее губ в умоляющей мольбе.

— ТиДжей.

Отстраняясь, я с удовлетворением смотрю на темный оттенок красного, который вспыхивает на ее горле.

— Красный тебе очень идет.

Я провожу большим пальцем по этому месту, ощущая на подушечке тяжесть ее пульса.

— Я даже не буду спрашивать, насколько он велик, — вздыхает она.

— Хорошо, что ты этого не делаешь, — говорю я, сдерживая улыбку. — Это платье нужно снять.

Я даю ей немного места, чтобы снять его, и когда она это делает, то подносит руки к животу.

— Не делай этого.

Я отодвигаю их в сторону и опускаюсь к ее животу.

— Это, — мягко касаюсь губами ее растяжек, — показывает, насколько ты сильна.

Я целую низ ее живота.

— Какая ты потрясающая.

Целую середину живота.

— Как же ты красива.

Я целую с другой стороны внизу ее живота, а затем сажусь, нависая над ней.

— Мне нравится все в тебе. Растяжки и все такое.

Я улыбаюсь ей, притягивая к себе для нежного поцелуя.

Чувствую, как напряжение спадает с ее тела, когда я сажусь, просовываю пальцы под ее стринги и стягиваю их вниз.

— А мои каблуки?

— Мы оставляем их.

Я хватаю презерватив, срываю фольгу и надеваю на свой член.

— Готова?

— Ага.

Она резко втягивает воздух, пока я провожу им вверх и вниз по ее мокрой киске. Я несколько раз дразню ее вход, прежде чем подношу член к ее чувствительному клитору и лениво проскальзываю по нему.

— Ох… — она закрывает глаза, когда я опускаю его обратно и вставляю кончик в ее вход.

Я толкаю еще немного внутрь и напряженно вздыхаю от того, насколько тесно внутри.

— Расслабься, — цежу я и целую ее в лоб, надеясь, что не кончу от того, что едва вошел в нее. — Я еще не прошел и половины пути.

Она поднимает голову, опираясь на локти, и смотрит, где мы связаны.

Медленно и дразняще, я не тороплюсь, проникая в нее, зная, как сильно ей это нравится. Для меня это мучительно, потому что просто хочу проникнуть в нее, но я ее возбуждаю. Она стала более влажной, чем была раньше, и с каждым толчком ее киска сжимает меня.

Но я держусь так долго только потому, что ее хныканье и стоны эхом разносятся по комнате, и когда она раздвигает ноги еще шире, я полностью вхожу в нее.