Все, что мне нужно

Сальвадор Э.

Он хватает меня за подбородок большим и указательным пальцами и двигает моей головой вверх и вниз.

— Скажи «да, ТиДжей».

О Боже, почему так жарко?

— Да, ТиДжей, — выдыхаю я.

Как только я отвечаю, он отпускает мой подбородок и опускает голову к моему каменистому соску. Он тянет тугой бутон в рот, удерживая его зубами, пока язык скользит по нему.

Я пытаюсь сдержать стоны, но он продолжает нападать, и я не могу их остановить. Они прорываются наружу, эхом разносясь по комнате.

Он шипит, когда

я тяну его за волосы, но это, кажется, только воодушевляет его, потому что он сосет, кусает и сильнее щелкает мои соски.

— Я тебя люблю.

Он целует мою грудь, прежде чем поднять голову.

— Я тоже тебя люблю.

Я отпускаю его волосы, чувствуя себя виноватой из-за того, как сильно их тянула.

— Я имел в виду твои сиськи, но тебя тоже люблю.

Вина моментально улетучивается.

— Ты раздражаешь.

— Но я твой раздражающий человек.

Он ухмыляется, покусывая мои губы.

Я закатываю глаза, увидев высокомерное выражение его лица. Иногда мне это может нравиться, но иногда это бесит.

— Мне нравится, когда ты закатываешь глаза, — говорит он, сжимая мои бедра сильнее, когда уносит меня от стены, и останавливается, когда мы оказываемся на оливково-зеленой скамейке. — Дает мне больше причин выебать из тебя всю дерзость.

Я тяжело сглатываю, сжимая бедра, когда клитор снова отчаянно пульсирует.

— Тогда сделай это.

Что-то сверкает в его глазах, и он ставит меня на ноги. ТиДжей кладет руки мне на бедра и разворачивает так, чтобы моя спина была обращена к нему вперед. Наши глаза встречаются в зеркале, и на его губах появляется еще одна ухмылка. Но я не позволяю своему взгляду задерживаться на нем, потому что смотрю на себя.

Мои щеки покраснели, губы опухли, когда-то прямые волосы теперь всклокочены, привлекательный засос окрашивает боковую часть шеи, а соски настолько тугие, что болят.

Я уже выгляжу так, будто меня трахнули, а он едва прикоснулся ко мне.

Я вырываюсь из своих мыслей, когда слышу звук расстегивающейся молнии. В зеркале вижу, что он уже снял обувь, а затем мой взгляд останавливается на его джинсах, когда он стягивает их со своих длинных ног вместе с боксерами.

ТиДжей стоит позади меня в своей обнаженной красе, и когда я собираюсь повернуться, его руки снова сжимают мои бедра.

— Оставайся так. Я хочу, чтобы ты продолжала смотреть на себя.

Мое сердце тяжело колотится, а пальцы сгибаются по бокам, когда я смотрю, как он садится. ТиДжей отводит руки назад, и затем я чувствую, как он тянет узел, скрепляющий мою юбку. Он тянет лямки до тех пор, пока я не чувствую, что они ослабевают на моей талии, и шелковистая ткань падает, растекаясь вокруг ног. Затем он просовывает пальцы под пояс моих трусиков и тянет их вниз.

Я не собиралась надевать юбку, потому что сейчас середина февраля, и все еще морозно, но очень рада, что сделала это.

— Черт возьми, —

вздыхает он. — Ты идеальна.

Отнюдь нет. Растяжки распространились по моему животу, бокам бедер, округляясь до ягодиц, и по внутренней стороне бедер. И у меня целлюлит.

— Я не… — вскрикиваю от горячего укуса в ягодице.

— Мы можем согласиться и не согласиться по многим вещам, но это не из тех вещей, по которым мы можем не соглашаться. Ты. Идеальная.

Его глаза встретились с моими, и в них исчезло всякое веселье, когда он произносит каждое слово.

— И я хочу, чтобы ты тоже в это поверила, потому что это правда. Скажи это.

— Я… я идеальна, — тихо говорю я.

— Громче, Луиза.

— Я идеальна.

— Ты. Каждый дюйм тебя. Каждая часть тебя. Каждая микроскопическая вещь — ничто иное, как совершенство. Я не позволю тебе поверить в обратное.

И я ему верю. По тому, как его глаза жгут мои, а его голос бархатисто-мягкий, несмотря на легкую резкость, я знаю, что он имеет в виду именно это.

Я улыбаюсь и киваю. ТиДжей смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я в это поверила, и после долгого молчания он нарушает тишину.

— А теперь повернись и встань на колени.

Сладкий момент превращается во что-то электрическое. Я чувствую, как это опалило каждый нерв внутри меня.

Мое тело действует по его команде, и я делаю, как он говорит, разворачиваюсь и падаю на колени. Я сглатываю, глядя на его руку, обхватившую член. Он огромный, толстый и внушительный, из него течет предэякулят.

Нервы напряглись внутри меня, потому что я делала ему два минета, но мысль о том, что он будет у меня во рту, все еще устрашает.

— В прошлый раз ты проделала такую хорошую работу, — хвалит он. — Иди сюда.

Я наклоняюсь ближе, и другой свободной рукой он хватает меня за волосы.

— И я знаю, что ты снова хорошо справишься. Не так ли?

— Да.

— Хорошая девочка.

Никогда в жизни я бы не подумал, что два слова прозвучат так убедительно. Особенно те два слова, которые вызывают во мне что-то дикое, и я жажду услышать их снова.

Облизывая губы, я раздвигаю их и высовываю язык, облизывая кончик. ТиДжей стонет от удовольствия, когда я провожу языком по шву, а затем вращаю его, пробуя на вкус предэякулят.

Глядя на него, замечаю, что он уже смотрит на меня. Темные и прищуренные глаза, челюсть напряжена, ноздри раздуваются.

То, как он смотрит на меня, побуждает шире раздвинуть губы и пососать головку его члена. Он резко выдыхает, когда я втягиваю его глубже, пока не могу идти дальше.

— Вот и все, Лола, ты так хорошо справляешься, наполняя рот моим членом.

Его голос напряжен, как будто он полностью теряет самообладание.

— Теперь соси.

Я делаю именно это.

Я отсасываю у него и заменяю руку на его члене своей. Попеременно то рукой, то ртом.