Все, что вы скажете
Шрифт:
Наверняка однажды что-то произошло, и теперь они вот так всех проверяют. Я протягиваю руку и трогаю стенку рядом с головой. Может быть, случай произошел именно в этой камере с человеком, за которым они не следили.
Я обустраиваюсь: расправляю подушку; убеждаюсь, что матрас лежит четко вдоль стены; ставлю пустой поднос из-под еды в угол комнаты, рядом с туалетом.
Убеждаю себя, что вскоре я буду вспоминать происходящее сейчас с улыбкой. Этот случай будет добавлен к списку тех несуразных ситуаций, в которых я оказывалась, и моя семья, особенно Рубен, будут закатывать
«Помнишь, как ты оставила открытой воду в ванной и затопила квартиру?» – спросит Рубен, со смехом откидывая голову назад. А я скажу: «Думаю, что переплюнула тот случай, проведя ночь в тюрьме».
Лежа на боку, ожидаю проверки в три часа. Я представляю рядом с собой мужа, как его длинные руки обнимают мое тело. Смотрю на стену и думаю, мечтает ли он о том же, лежа дома в одиночестве.
Когда другой полицейский подает мне воду через окно в двери, спрашиваю его о посетителях.
– Когда я смогу кого-нибудь увидеть, здесь есть часы посещения?
– Это вам не больница, – отвечает полицейский.
Он старше всех, кого я здесь видела. У него седые волосы и румяное лицо. Больше я ничего не вижу – ни жестов, ни роста. У нас какое-то странное, обрывочное взаимодействие.
– Да, это скорее похоже на тюрьму, – говорю я, сглатывая. Понимаю, что сижу, подавшись вперед, напряженная, как собака в ожидании возвращения хозяина. «Пожалуйста, не закрывайте окно, не оставляйте меня здесь».
– Да что вы говорите!
Глава 7
Бездумно встаю на весы, схожу с них и встаю снова. Пятьдесят восемь килограммов. Я всегда весила шестьдесят два. Надеваю пижаму и замечаю, что она стала мне велика. Я должна начать есть.
Мы ложимся в постель, я ставлю телефон на зарядку.
– Ты не читала уже много месяцев, – замечает Рубен, указывая взглядом на мобильный.
Я лучше сплю и читаю больше книг, когда телефон остается заряжаться в другой комнате, но каждый раз забываю об этом, несу его с собой в кровать и часами сижу в интернете, пока глаза не начинают слипаться. Сейчас я ничего не могу с этим поделать. Самосовершенствование становится неважным, когда происходит то, что случилось со мной.
Рубен пододвигается ближе, накрывая мои ноги своими. Его ступни всегда холодные, я называю их ногами мертвеца. Эта мысль сейчас заставляет меня вздрогнуть. Интересно, Сэдик… Нет. Останавливаюсь. Не хочу думать о нем, хотя мысли продолжают сменяться в моей голове. Он в морге, его ступни босые, обескровленные и холодные.
Приходит сообщение от Лоры. Телефон я держу обеими руками, левой уже лучше, но все еще болит. Аватар Лоры в «Ватсапе» – селфи. Волосы торчат вверх, почти как у индианки из племени могикан. Она улыбается мне с экрана телефона, ее глаза щурятся на солнце.
Эй, полицейский в гражданском (не сексуальный, скорее странный) только что пришел ко мне и спрашивал о том, что было в пятницу. Что за черт?
В конце сообщения набор эмодзи, который заканчивается
Потом Лора присылает фотографию своей новой работы. Она часто присылает незаконченные картины, чтобы узнать мое мнение. Сейчас это портрет женщины с волосатыми подмышками. Впервые я игнорирую ее живопись.
Что ты имеешь в виду? Что именно он спрашивал про пятницу?
Одна серая галочка – сообщение отправлено.
Две серых галочки – доставлено.
Галочки стали голубыми – прочитано.
Борюсь с порывом удалить «Ватсап», «Фейсбук» и исчезнуть отовсюду.
Рубен придвигается ближе ко мне. Из-за того, что у нас дешевый матрас и маленькая двуспальная кровать из «Икеа», я будто покачиваюсь на морских волнах. Он читает что-то высокоинтеллектуальное из классики. Скажет, что на свете слишком много великих книг, чтобы читать дерьмо, и я почувствую себя виноватой, когда улизну в ванную с романтической комедией.
Инстинктивно я отдергиваю от него свой телефон, и резкая боль пронзает мое запястье.
Полиция приближается, в этом нет сомнений. Я должна рассказать Рубену, проложить дорожку для той лжи, которую придется произнести.
– Посмотри на это, – сама удивляюсь тому, насколько шокировано звучит мой голос.
Никогда не считала себя актрисой, но, может, у меня и неплохо получается. Я всегда подстраивалась под ситуацию, но Рубен – единственный человек, с которым оставалась сама собой. С Лорой я свободомыслящий человек, с Уилфом – назойливая младшая сестра. Мои мнения меняются в зависимости от того, с кем я нахожусь в данный момент, как будто ткань, которой покрыты эти люди, переползает на меня. Но кто я под ней, кто такая Джоанна? Некто без мнения и формы, просто дым.
И вот я вынуждена играть главную роль, о которой никогда не просила.
– Не хочу сейчас отвлекаться, – говорит Рубен.
Улыбаюсь, вопреки настроению. Знакомые считают, что мой муж мягкий и стеснительный, но у него стальной стержень. В Рубене нет ничего такого, что могло бы нравиться другим, и это одно из тех качеств, которое привлекло меня в нем. А еще его самодостаточность. Что он может сказать мне: «нет, спасибо», и в этом не будет желания обидеть. И особенно приятно, когда он просит разрешения присоединиться ко мне в ванной или мы проводим всю ночь за болтовней, как было несколько недель назад, когда мы по кругу слушали наши любимые старые инди-песни. В такие моменты я точно знаю, что он действительно хочет этого.
– Нет, все-таки посмотри, – передаю ему свой телефон.
Уже через секунду – Рубен всегда читает чрезвычайно быстро – он роняет невыключенный телефон на одеяло, ставшее ярко-белым от света экрана.
– Так что было в пятницу? – спрашивает он.
– Понятия не имею.
Он отворачивается от меня, отодвигает свои холодные ноги.
– А тот парень… – сонно говорит муж.
– Да, должно быть, спрашивали про моего преследователя.
– Нет, тот парень из новостей. Ты должна рассказать полиции, что с тобой тоже произошло нечто подозрительное.