Всё для тебя
Шрифт:
На следующий день Эдуард преподнес Анне какой-то подарок в небольшой коробке, перетянутой розовой атласной лентой.
Анна развязала ленту и открыла коробку.
Прозрачный пеньюар розового цвета лежал в ней. Она достала его из коробки, и легкая ткань заструилась по ее телу.
— Но он совершенно прозрачный!
— Ну и что! Здесь никого нет, кроме нас. Я хочу наслаждаться видом твоей фигуры ежечасно, ежеминутно,
Анна примерила подарок.
— В зеркалах, на фоне солнца и моря, ты выглядишь настоящей русалкой! Я должен запечатлеть тебя такой!
— Прямо сейчас?
— Только сейчас!
Через минуту он стоял перед Анной с мольбертом и красками.
Легкими быстрыми движениями художник набросал ее портрет.
Анна, изображенная русалкой, была совершенно обнаженной, окутанной лишь прозрачной розовой вуалью. Она выходила из морской воды и загадочно улыбалась.
— Вот он, портрет сказочной женщины! — Эдуард поднял руку вверх и щелкнул пальцами. — Эта картина откроет мою выставку в Венеции.
— У тебя будет выставка?
— Да. Через месяц. Мы с тобой обязательно поедем туда, — сказал восхищенный художник.
— Может хватит любоваться? — нежно произнесла Анна, подойдя к нему сзади и положив руки на плечи.
Он перевел взгляд с картины на нее.
— Как насчет программы? Может, пора что-нибудь придумать? — она кокетливо смотрела на него.
Художник улыбнулся.
Анна потянулась. Облегающее платье ясно очерчивало ее фигуру. Эдуард протянул руку, дотронувшись до груди женщины.
— Нет-нет! — смеясь сказала она и увернулась. — Какие мысли по поводу программы?
Он сделал сосредоточенное лицо.
— Считаю до трех, — произнесла Анна. — Раз, два…
— Мы едем в Альпы! — радостно воскликнул Эдуард.
Белый «линкольн» несся по трассе.
Вилла Луиджи осталась в воспоминаниях, а впереди были горы. Высокие заснеженные горы.
Они остановили машину у небольшой расщелины и отправились прогуляться.
— Вон, видишь этот хребет? — крикнул Эдуард. — Это голова, это плечи, руки. Настоящий великан!
— А на голове шляпа! — рассмеялась Анна. — Какое здесь эхо!
Они вышли на поляну, окруженную высокими горами.
— Я тебя люблю! — крикнул Эдуард.
«Люблю, люблю, люблю…» — подхватило эхо.
Он помогал ей взбираться на высокие склоны. Снег комьями скатывался вниз. Комья рассыпались, ударяясь о камни.
Они поднялись на небольшую площадку.
— Прямо как Столовая гора! — восхитилась Анна.
Эдуард прижал ее к себе. Они посмотрели вниз.
— Как высоко! — лицо Анны выражало испуг. — У меня кружится голова!
— И у меня! — подхватил Эдуард. — Но не из-за высоты.
Анна вопросительно посмотрела на него.
— А вот из-за этой женщины, которую я держу в объятиях.
Он целовал ее холодные раскрасневшиеся щеки, губы. Согревал своим дыханием ее руки.
— Эдуард, — шептала Анна. — Остановись, иначе я полечу вниз!
— А я давно лечу! — отвечал он.
Они смеялись, продолжая целоваться.
Солнце клонилось к закату, оставляя на снегу багровые отблески. Горы превращались в черных застывших великанов.
— Нам пора возвращаться, — заволновалась Анна.
— А что, страшно?
Она толкнула Эдуарда в сугроб.
— А ты хочешь ночевать в сугробе?
— Почему бы и нет? — рассмеялся он, отряхиваясь от снега.
Она надула свои розовые губки:
— Хочу в тепло.
Эдуард смотрел, как тает на его ладони комочек снега.
— Хорошо… — протянул он.
Любовники возвращались на теплую уютную виллу.
Новый день начался с телефонных звонков.
Звонили по поводу предстоящей выставки, еще по каким-то неотложным делам.
— Эдуард, — возмутилась Анна. — Отключи телефон!
Он только хотел это сделать, как телефон зазвонил снова.
Переговорив, Эдуард вернулся расстроенный.
— Заболела Матильда. Нужно ехать в Питер.
Анна тревожно посмотрела на него и обвила шею руками.
— А любовь? — тихо спросила она, заглядывая ему в глаза.
Эдуард не мог устоять.
— Как только я вижу перед собой тебя, сразу все проблемы отпадают. Даже если бы начался всемирный потоп, я бы этого не заметил, пока вода не поглотила бы нас обоих! — он взял ее на руки. — А любовь прежде всего!
Они лежали в зеркальной спальне.
Анна гладила Эдуарда по смуглой груди, а он любовался ее отражением в зеркалах.
— Твои волосы похожи на морскую пену, груди — на бутоны, а бедра — на распустившийся цветок.
Он гладил ее по белокурым волосам, запутывал их и вновь разбрасывал по подушке.
— Твоя талия тоньше самого тоненького стебелька, губы твои слаще и пьяней вина, а лоно хранит тайну.
— Но эту тайну можно разгадать, — кокетливо намекнула Анна. — Если, конечно, ты этого хочешь!
— Хочу ли я?..
Он заключил ее в объятия и начал страстно целовать.