Все дороги ведут к тебе

Резник Юлия

Лия пожала плечами и пошлепала к туалету. Чалый двинулся вслед за ней.

– Не смей!
– одернула бывшего мужа Лия.
– Я не стану при тебе мочиться.

Чалый стиснул зубы, играя желваками. Лия упрямо вздернула подбородок.

– Скажешь, когда закончишь. Я войду.

Спорить с ним дальше не имело смысла. Удалось отвоевать немного пространства - и ладно. Закрывшись в туалете, Лия проделала все необходимые манипуляции и, как завороженная, уставилась на тест. Даже тонкая вторая полоска, если верить инструкции, означала, что беременность наступила, но... Полоска на ее тесте была четкой и совершенно однозначной. Беременна... Она снова беременна...

– Лия, у тебе все в порядке?

– Нет, -

шепнула, открывая дверь, - мне кажется, я сейчас упаду...

Она еще даже не договорила, а сильные руки Чалого подхватили ее и прижали к себе. Марина Владимировна засуетилась:

– Сюда, вот... На кушетку.

Но Александр не спешил выпускать жену из рук. Он гладил ее по волосам, зарывался в них носом, терся лицом...

– Я беременна, Саша... Я, правда, беременна.

– Я знаю...

– Откуда?
– на какое-то мгновение Лия оторвалась от его груди и заглянула в его пылающие глаза.

– Это Сашку я кое-как делал... А здесь... вложил все свое мастерство, всю... любовь.

Лия всхлипнула истерично, влажно, давясь слезами и смехом, попыталась что-то сказать и снова рассмеялась, сквозь слезы:

– Я буду очень... очень смеяться, если там окажется двойня...

– А мы проверим, маленькая... Прямо сейчас.

Глава 29

Что-то происходило. Она чувствовала, она знала... Даже несмотря на то, что болезнь Сашки прогрессировала с каждым днем, отчего все другое вообще отошло на второй план и перестало иметь значение. А тут... обратила внимание.

– Саша... ты мне скажи, как долго еще ты будешь пытаться усидеть на двух стульях?! Ты же знаешь, так не бывает. Ж*па треснет, не боишься?

Лия замерла посреди коридора, прислушиваясь к словам Глеба. Стакан с молоком, который она перегрела, жег пальцы, и женщина осторожно поставила тот на пол.

– Ты знаешь, какой у меня план.

– Так посвяти в него остальных! Определись, ты к умным или к красивым, мать твою! Ну, что мне тебя учить? Все хотят, чтобы ты озвучил свои условия.

– Мне сейчас не до этого.

– И как долго ты планируешь позволять им с тобой играть? Хотя бы прессу заткни, ишь, как распустились, шакалы...

– Да н*срать...

В глубине чаловского кабинета что-то звякнуло, открылась и закрылась дверь бара. Пьют они там, или что?

– Саша, выборы на носу... Пора договариваться, давно уже нужно наглядно продемонстрировать, кого мы поддерживаем. Например, твои «Ладошки»... Прекрасный медиаповод. Почему нет?

– Я не планировал быть на этом мероприятии. К тому же... Ты в курсе, что это не для пиара.

– Я-то в курсе, но логику улавливаю слабо. Твой благотворительный фонд добавит рейтинга, и...

– Мне не нужны рейтинги, Глеб. Я не лезу в политику. В публичную политику...
– уточнил Чалый.
– А «Ладошки»... В общем, не для пиара они. Закрыли тему...

– Твою мать, - выругался Глеб, и на секунду все стихло, - может быть, ты все же появишься на аукционе? Пригласишь Гладких, чтоб уже все разжали булки... Пофоткаетесь там, поулыбаетесь... Твоя поддержка придаст кампании Лёни большего веса... И, наконец, все расставит по своим местам.

– Что за «Ладошки»?
– спросила Лия, подхватывая стакан и заходя в комнату.

Чалый резко обернулся.

– Тебе нехорошо? Ты чего не спишь?

– Молока захотелось, - отмахнулась женщина, - так, что за «Ладошки»? О каком аукционе идет речь?

– Твой муженек ударился в филантропию, - отчего-то нахмурился Глеб, - «Ладошки» - организованный им фонд, который на днях проводит большой аукцион.

Лия перевела взгляд на бывшего мужа. Молча на него уставилась. Иногда ей казалось, что он никогда не перестанет ее удивлять. Женщину охватило странное чувство. Двойственное и непонятное. С одной стороны, живя бок о бок с Александром, она не

могла мысленно не возвращаться в прошлое, со щемящей тоской угадывая в Чалом такие знакомые, такие родные черты... С другой стороны, ей казалось, что она совершенно его не знала, и только лишь сейчас начала постигать. Так уж вышло, что Лие запомнились его самые худшие, самые неприглядные стороны, она нисколько не сомневалась, что в аду черти побоятся подойти к его сковородке... И это знание почему-то напрочь перечеркнуло другое, все то, что на нее постепенно вываливалось теперь... Рядом с ним. Их прошлая счастливая жизнь, затерявшаяся на задворках памяти, их чувства, которым они своими же руками переломали хребты. Фантомная мучительная боль о том, что было и чего не стало... Часть души, которую она ампутировала вместе с любовью к Чалому, сейчас воскресла и потянулась к нему.

– Тебе нужно там быть, ведь так?
– спросила у бывшего мужа.

– Нет... нет, это совсем не обязательно. Сашка болен, и...

– Не ты ли мне говорил, что наша жизнь не заканчивается в его палате?

Лия знала, что приперла Чалого к стенке. Он решил, что ей ни в коем случае нельзя зацикливаться на болезни сына. Александр всеми силами пытался ее растормошить, заставить думать о чем-то еще, кроме его прогрессирующего состояния. Думать о беременности... и скором рождении дочек. Он вытаскивал ее в парк и ходил с ней на курсы для будущих мам, он притащил несколько каталогов с элитными товарами для младенцев и заставил ее выбирать девочкам одежду и мебель, споря до хрипоты относительно того, стоит ли их одевать одинаково. И Лия прекрасно понимала, что вряд ли цвет дочкиных платьев имел для него такое уж принципиальное значение. Чалый просто пытался ее отвлечь... Он старался сделать все, чтобы ее беременность протекала... нормально. Как у любой другой будущей мамочки. Александр делал для этого все... А потому, наверное, ей тоже захотелось ему помочь. Поддержать. Как он ее поддерживал все это время.

– Хм...
– не нашелся с ответом мужчина.

– Думаю, Глеб прав, и нам стоит пойти.

– Нам?
– осторожно уточнил Чалый.

Лия пожала плечами:

– Почему бы и нет? Или... у тебя есть другая спутница?

– Что?! Бред какой... Ты как скажешь!
– покрутил у виска Александр.

– Вот и хорошо. Сашке немного получше, думаю... ничего страшного не произойдет, если мы отлучимся ненадолго. Да и прав Глеб. Тебе давно пора закрыть им всем рты.

Лия никак не прокомментировала изумление, мелькнувшее в глазах Чалого. Да, она была подавлена, её душа разрывалась на части, видя страдания сына, но... Она не была глухой и слепой. Не могла не знать, как оживились недруги Чалого, подключив к своим грязным играм все более-менее авторитетные СМИ. Совершенно невольно Лия стала главным поводом для всяческих вбросов и инсинуаций вокруг имени бывшего мужа. И если бы они теперь не были в одной лодке, возможно, это дало бы ей шансы для начала новой битвы за сына, но... Все давно изменилось. Давно...

– Вот! Слова жены, достойной мужа! Чалый, ты хоть женщину свою послушай, раз мои слова тебе по боку.

– Ты, правда, этого хочешь?
– игнорируя болтовню друга, переспросил Чалый.

– Конечно. Тысячу лет не надевала красивого платья...

Лия, конечно, утрировала. Чалый это понимал. До рези в глазах вглядывался в ее лицо, пытаясь объяснить хотя бы себе, что означали ее слова, и не мог... Не мог понять. Они жили вместе, но как будто бы порознь. С виду цельные, а внутри - покрытые пустотами... Семья, но когда ночь опускалась, каждый уходил в свою комнату, в пустоту... В одиночество. Как, почему, зачем? Разве с ходу ответишь? Он даже живота ее не видел. И не касался. Хотя... какой там живот? Худенькая, как тростинка. Такая худенькая... А ведь внутри его дети... Девочка... и еще одна девочка... Господи!