Все дороги ведут в Рим
Шрифт:
– Открой! – не попросил – приказал.
Элий взялся за крышку, и у него задрожали руки. Он уже понял, что в коробке. Развязал ленты, но снять крышку не мог. Посмотрел на Постума. Тот торжествующе улыбался.
«Только бы он не сломался… Только бы смог все свершить… Мой мальчик…»
Элий открыл коробку. Внутри лежала новая белая тога гражданина и поверх – указ императора о присвоении Гаю Элию Перегрину римского гражданства. Отныне он должен именоваться Гай Элий Мессий Деций.
Глава X
Игры Постума против Цезона Галла
«Наконец боги перестали нас сдерживать. И сколько свершений за последние годы! Марк
«Император продолжает свою увеселительную прогулку»…
23
6 мая.
Все бумаги Бенита начальник канцелярии Аспер первым делом клал на стол Сервилии. Это была ее маленькая победа, о которой никто не знал, кроме Аспера. Цена этой виктории не столь и высока: несколько свиданий много лет назад, которые тешили не похоть – тщеславие Аспера, а в жизнь Сервилии внесли малую толику разнообразия. Аспер считал, что Сервилия просматривает бумаги из любопытства. Но Аспер был недалек, как большинство выдвиженцев Бенита – они не должны были затмевать господина. Не все документы после просмотра поступали на стол Бенита. Две или три бумаги вполне могли остаться у Сервилии. Дымок от сгоревший бумаги долго не выветривался потом из таблина. И чтобы легче заметать следы преступления, Сервилия начала курить. Это придавало ей стильности. В свои пятьдесят с небольшим она еще умела произвести впечатление.
Многое в жизни угасает как бы само собою. Женская красота и литературные кружки. Кружок Сервилии распался несколько лет назад не столько из-за старения хозяйки, сколько из-за усилий ее супруга. Как-то само собой вышло, что большинство сочинителей переселилось в Альбион, Кумий оказался подле императора, а к Неофрону Сервилия никогда не благоволила. С тем большим вниманием она просматривала деловые бумаги и переписку Бенита.
Вот и сегодня она вынула из папки один из листов. В бумаге говорилось о доставке груза в Виндобону из соседней Франкии. И груз этот был – самолеты. Их везли поездом в разобранном виде. Доноситель спрашивал: что делать? Помешать? Пропустить? Без личного указания Бенита он не смел действовать. Бенит руководил в Империи всем, все нити держал в своих руках, сделавшись самым незаменимым и самым гениальным. И, разумеется, не успевал уследить за всем. Катастрофически не успевал. И сейчас не успеет.
Сервилия несколько минут внимательно изучала бумагу. Потом положила ее не обратно в папку, а к себе в стол. Сегодня, в подходящий момент, она эту бумагу сожжет. Да, лучше бы она это делала ради Александра. Но в последние дни Сервилия вынуждена была признать, что ее сын Александр способен лишь наполнять латрины фекалиями.
Печальный итог, но, если вдуматься, закономерный. Не надо было выходить замуж за идиота. Тогда и дети не окажутся дураками. Другое дело – гений. Именно гений. Она всегда думала о своем первом любовнике с приятным сожалением. Год проходил за годом, а теплота тех минут не истаивала с годами, и всякий раз оживала, стоило лишь вспомнить о том, единственном свидании. Гимп… О, сколь много обещали те мгновения у реки. Она уже воображала себя повелительницей мира. Супруга гения… а в будущем… мать незаконнорожденного ребенка. Какой крах! Ей, уверенной в том, что она – первая в Риме, – как пережить сокрушительный удар Ее гордость, ее амбиции – все было растоптано. Сколько сил ей пришлось приложить, чтобы в конце концов стать первой… Или почти первой…
Теперь бывший гений Империи занят примитивной игрой. Хозяин алеаториума – вот итог его карьеры. Сервилия тоже играет – была бы охота играть. Не то, чтобы она полюбила внука, но ставка на Постума стала неизбежной. Да, Элий мерзавец и поступил с нею подло. И дочурка Летиция хороша! Сервилия никогда не забудет их подлости, но Постуму она поможет. Другого выбора у нее нет.
Сообщение о прибытии императора не встревожило командира Восьмого легиона и не удивило. Когда император вошел в таблин его принципария, Цезон Галл поднялся. Но он встал, не торопясь, будто нехотя. Легат не должен так вести себя с императором. А коли ведет, то считает себя больше чем легатом, или императора уже не считает за такового. Вслед за Августом вошли два его телохранителя и еще два человека явно не военного вида. Невелика свита. Разговор длился всего несколько минут. Август говорил путано и неубедительно. Несколько раз повторил «Я – твой главнокомандующий». И еще что-то про Макрина, про его литературное прошлое и кровавое настоящее. Макрин – глава исполнителей, то есть глава тайных агентов, палачей…
Постум почувствовал, что его слова не убеждают легата и замолчал, мельком бросил взгляд на одного из своих спутников – седого человека неопределенной наружности. Цезон мог бы признать в нем искалеченного воина, но воина в отставке и к тому же сомнительной славы.
– Так ты, Август, собираешься лично командовать армией? – спросил Цезон после неловкой паузы.
– Я – главнокомандующий.
– Это я понял. И ты лично берешь на себя командование легионами?
– Да, конечно.
– Тогда попроси своих спутников удалиться, и обсудим детали предстоящей компании. Раз ты – главнокомандующий… – Цезон Галл уже не скрывал издевки.
Постум понял, что попался, как идиот.
«Через два месяца этот тип будет ползать на коленях передо мной», – подумал Август мстительно.
Но до той сладкой минуты два месяца, которые надо прожить. Постум только сейчас сообразил, что легата устраивает назначение Макрина. Палач-сочинитель будет лишь игрушкой, актеришкой, а командовать станет Цезон Галл. Так, во всяком случае, рассчитывает легат.
– Итак, я слушаю. Каков твой план предстоящей кампании, Август?
– Я ничего не собираюсь обсуждать, – попытался вывернуться Постум. – Ты должен подчиняться мне безоговорочно.
– Нет, не должен, – отчеканил легат.
– Через два месяца…
– Хорошо, подождем эти два месяца. Завтра прибудет Макрин. Скажи ему все это лично. Все, что ты думаешь о нем. – Старый вояка хитро прищурился. – Август, ты можешь носить тысячу титулов, но в войне ты ничего не смыслишь, – заявил Цезон Галл и позволил себе усмехнуться.
– Не надо смеяться. Ибо могу сказать, что смех твой – сардонический. Все что я делаю – это пытаюсь спасти твою шкуру. Если Макрин станет во главе легионов, он их погубит.
– Уезжай сейчас же, – потребовал легат. – Тебе нельзя здесь находиться.
– Почему? Диктатор приказал арестовать меня и немедленно отправить в Рим, не так ли?
Последовала пауза. Цезон Галл нахмурился.
– Такой приказ он не имеет права издать. Но тебе лучше уехать.
– Ты угрожаешь императору? Но что если я велю поставить свою палатку рядом с твоей и призову солдат не подчиняться тебе?
Легат смерил Постума взглядом.
– Ты это не сделаешь, – однако голос его звучал не особенно уверенно. – Не волнуйся, Август, варваров мы разгромим и без твоей помощи. Даже Макрин нам в этом не помешает. Но если ты начнешь подбивать на бунт легионы, то армии точно конец. – Легат сделал паузу. – А через два месяца можешь отдавать мне любые приказы.