Все еще верю в чудо
Шрифт:
— Их полно, так что у нас будет богатый выбор.
У нас? Ее сердце учащенно забилось.
— Нам придется составить список.
— А как насчет твоей семьи? — Убрав с ее лица прядь волос, он поцеловал ее в висок. — Ты не хочешь назвать ребенка в честь кого-нибудь из твоих родственников?
Внезапно вода стала холодной.
— Нет, вряд ли. — Лайла выдернула ногой пробку из ванны, чтобы слить немного воды, после чего включила горячую. — Мои братья намного старше меня. Мы с ними поддерживаем связь, но наши отношения нельзя назвать
— Ты уже сообщила своим родным о ребенке?
— У моих родителей сейчас пятнадцатый медовый месяц.
— Пятнадцатая годовщина свадьбы? Я не знал, что у тебя мачеха или отчим.
— Ты неправильно понял. — Ей был неприятен этот разговор, но она должна отплатить ему откровенностью за откровенность. — Они оба мои биологические родители, и это их пятнадцатый медовый месяц, а не пятнадцатая годовщина свадьбы. Ты, наверное, слышал о парах, которые устраивают себе еще один медовый месяц, когда в их отношениях наступает кризис. Так вот, у моих родителей сейчас очередное примирение.
— Похоже, за годы их брака они здорово потрепали друг другу нервы.
— Это мягко сказано. — Выпрямившись, Лайла обхватила руками колени, — Отец изменяет матери. Она узнает об этом и страдает. Чтобы загладить свою вину, он приглашает ее в романтическое путешествие. Их отношения налаживаются до его нового похода на сторону. Тогда цикл повторяется.
Сильные руки Карлоса крепко обхватили ее.
— Они причинили тебе боль.
— Да, раньше я переживала, но сейчас все это на меня почти уже не действует. — Она прижалась щекой к его плечу. — Когда речь идет о моих родителях, меня ничто уже не удивляет.
— Значит, вот почему ты так расстроилась, когда столкнулась с Нэнси в моей приемной.
— Не забывай про аэропорт.
Выключив воду, Карлос схватил Лайлу за руки, поднялся вместе с ней и, развернув ее к себе лицом, посмотрел ей в глаза:
— Я приглашал Нэнси на свидания, но ни разу с ней не спал. Ты не давала мне это сделать.
— Что ты имеешь в виду?
Карлос накрыл ее хрупкие плечи своими большими ладонями:
— Нэнси привлекательная женщина, но мне с ней было скучно, потому что она не ты.
— Ты говоришь это только для того, чтобы втереться ко мне в доверие.
Вот только ей непонятно, почему он продолжает так усердствовать. Ведь они уже снова спят вместе.
— Мне жаль, что твой отец своим возмутительным поведением лишил тебя доверия ко всем мужчинам.
Его слова разбередили ее старую рану. Схватив полотенце, она начала оборачивать его вокруг себя.
— Только не перекладывай всю вину на него. Она сунула ему в руки еще одно полотенце. — Это ты меня игнорировал после той вечеринки.
— Я думал, что так будет лучше для тебя. — Он обернул полотенце вокруг своих бедер.
— Ты имеешь в виду — проще для тебя.
Как мог этот разговор так быстро войти в неправильное русло? Почему она все портит? Боится взять счастье, когда оно почти уже у нее
— Давай все исправим и забудем о наших разногласиях. — Он снова схватил ее за плечи. — Забудь о тесте на отцовство. Я признаю этого ребенка своим и хочу, чтобы мы с тобой поженились. Завтра. Незачем тянуть время. Мы можем провести церемонию в палате моего отца.
Никакого теста на отцовство?
Он ей верит!
Наконец он произнес слова, которые она надеялась услышать с самого начала. Недоставало всего трех слов: «Я тебя люблю». Но ее отец обесценил слово «любовь». Карлос предложил ей то, что имеет для нее наибольшую ценность. Правду.
Собравшись с духом, она вложила свою руку в его:
— Звони священнику.
Когда эти слова сорвались с ее губ, она запретила себе думать об утре после их первой близости.
Проснувшись, Лайла потянулась к Карлосу и нежно прошептала его имя… но обнаружила только холодные простыни на его половине постели. Она могла бы подумать, что их безумная ночь страсти после благотворительного мероприятия была всего лишь сном, но ее внутренние мышцы приятно болели, а на подушке осталась пара темных волос.
Она сладко потянулась. Ее глаза начали привыкать к темноте, которую прорезали два бледных утренних луча. Пора вставать. Зимой в Такоме начинает светать около восьми.
Ступив босой ногой на холодный деревянный пол, она поморщилась и пошла искать подходящую одежду. Ее золотистое вечернее платье валялось в углу бесформенной кучей. Это Карлос его туда зашвырнул. При виде его рубашки, свисающей с торшера, Лайла улыбнулась. Очевидно, она тоже разбросала его одежду по всей комнате в порыве страсти. Она взяла рубашку. Накрахмаленная белая ткань сохранила его запах, который пробудил в ней волнующие воспоминания.
Она нашла его на кухне, в которой была такая же скудная обстановка, как и в остальной части дома. Он стоял у плиты и жарил бекон. На нем была зеленая униформа хирурга, которая сидела так же идеально, как смокинг безупречного покроя. На рабочей поверхности рядом с плитой была еще одна сковорода и миска с жидким тестом.
Он повернулся к ней лицом. Когда она посмотрела на его бесстрастное лицо с холодными, ничего не выражающими глазами, ей стало не по себе. Он увидел ее в его рубашке и даже не улыбнулся. Не потянулся к ней.
— Хочешь есть? — спросил он, отвернувшись.
Ей хотелось сказать ему, чтобы он катился ко всем чертям. Вместо этого она произнесла:
— Думаю, мне лучше уйти.
Все же она помедлила, дала ему возможность сказать что-то более приятное. Но, к ее глубокому разочарованию, он просто открыл холодильник и достал оттуда пакет молока.
Очевидно, прошлая ночь ей приснилась и настало время просыпаться.