Всё хорошо, что хорошо кончается

Бонс Олли

— Да я не думаю, что Энди у озера, — преспокойно отвечает Типпи. — Ведь он вроде хотел в другую сторону?

— А как, болван ты эдакий, он преодолеет течение? — рычит на него подземный король.

Тут из лаза выныривает голова Диппи.

— Ух, — возбуждённо говорит он, — ну и дела! Разные времена бывали, но так сильно земля ещё не промерзала. Представляете, подземную реку покрывает лёд! Я его раньше только в Предальних Пещерах и видел!

— Лёд, — выдыхает Тилли и бессильно оседает вдоль стены. — Значит, вода замёрзла. Ха-ха. Так, возьми себя в руки, Тилли! Всё хорошо!

Затем она долго пытается достать что-то из кармана трясущимися руками, извлекает флягу, роняет пробку и делает огромный глоток.

— Лёд крепкий? — между тем интересуется Гилберт. — Нам нужно вниз, чтобы отыскать Андраника.

— Меня выдержал, — отвечает Диппи. — Я даже покатался немного. Весело!

— Так, всё! — заявляет Тилли. — Я вперёд!

Она сматывает и роняет на землю шарф, затем принимается сражаться с застёжкой плаща.

— Замёрзнешь же! — отеческим тоном произносит Гилберт и вновь её укутывает.

— Иначе здесь не пролезть! — спорит Тилли.

— Мы расширим этот участок, — предлагает Диппи. — Чтобы вам легче было добраться до реки.

— А я пока съезжу за припасами, — говорит Скарри. — Неясно, как далеко успел уйти Энди, и он наверняка давно не ел. Да и Силли, по глазам вижу, проголодался.

— Не то чтобы я любил корешки, — ворчу я, — но можно и пообедать.

— Корешки, говоришь? — хитро улыбается король норятелей. — Ну, я тебя удивлю. Нас тут научили готовить одно знатное блюдо...

Пожалуй, никто не ждал возвращения Скарри с таким нетерпением, как я. Даже Тилли, которая всё порывалась ползти вперёд, никого не дожидаясь. Наконец вдалеке замаячил зелёный свет фонарика, а вскоре и сам Скарри подкатил к нам.

— Чего так долго-то! — кричу я. — Где там твоё блюдо, давай его сюда! В нём есть мясо?

— Сильвер, Сильвер, погоди, — пытается успокоить меня Гилберт. — Дай ты ему хоть на землю спуститься.

Много он понимает в голодных людях, которых ещё и раздразнили!

Скарри роется на дне тележки и наконец подаёт мне увесистый свёрток.

— Вот, — довольно говорит он. — Это хелб.

— Что? Не знаю такого блюда, — говорю я, принимаясь разворачивать тонкую ткань. — А-а-а, это хлеб...

Я очень стараюсь скрыть разочарование, но не уверен, что выходит хорошо. Когда Скарри интересуется, по нраву ли мне еда, моё «вкусно» звучит уж совсем грустно, потому как я уже знаю, что у хлеба вкус корешков и он несолёный.

— Кто-то ещё хочет перекусить? — спрашиваю я. — Хелб, ребята!.. Что ж, остаток я заверну. Нельзя же всё съедать сразу.

Гилберт с подозрением глядит на меня, но ничего не говорит.

Тилли сердито топает ногой.

— Сколько можно терять время, я хочу наконец идти вперёд! — заявляет она.

— Погоди, вот держи, — говорит Скарри, протягивая ей запасной фонарь с синим мхом внутри. — Это пригодится.

Один за другим мы становимся на четвереньки и пробираемся по лазу, который норятели расширили, насколько было возможно за такое небольшое время. Вскоре ход становится просторнее — похоже, мы преодолели обрушившуюся часть и попали туда, где старые стены тоннеля ещё кое-как держатся. Мы бредём, озираясь по сторонам в тусклом свете фонарей, и пытаемся отыскать хоть какие-то следы Андраника.

Одна лишь Тилли торопится вперёд, не глядя под ноги, и Гилберт чудом успевает её удержать.

— Да что такое-то? — негодует она, вырываясь.

— Смотри хоть, куда идёшь, — отвечает Гилберт, указывая рукой вперёд, где в полу зияет провал. Тилли оставался до него всего шажок или два.

— Да всё я прекрасно видела, — сердито заявляет девчонка и поправляет очки на носу.

Когда мы осторожно спускаемся вниз (оказывается невысоко), мой друг становится на колени и проводит рукой по льду. Я тоже приглядываюсь. Что-то кажется мне странным, но не пойму, что именно.

— Река не сама по себе замёрзла, — говорит Гилберт, поднимаясь на ноги, и в голосе его слышится тревога. — Я уверен, тут не обошлось без колдовства. Когда потоки сковывает лёд, вода застывает не в одно мгновение, и поверхность получается бугристой, а здесь она ровная, как стекло. Я не знаю, что сделал Андраник, но подозреваю, что мой отец ему чем-то помог. А раз так, лёд этот может пропасть в любое мгновение. Здесь опасно.

Типпи и Диппи тут же спешат выбраться наверх. При этом они толкаются, мешая друг другу.

— Что же будем делать? — спрашиваю я.

— Если колдовство может покрыть воду льдом, то и ты сможешь, — говорит Гилберту Тилли. — Нам нужно идти вперёд, это же очевидно.

— А если лёд исчезнет внезапно? — возражает Гилберт.

Тилли сердито взмахивает руками, едва не роняя при этом саквояж.

— Вот именно! — выпаливает она. — Ты-то умеешь колдовать, а Андраник — нет! Что бы он ни использовал, но он здесь совсем один. Вдруг Андраник не сумеет заморозить реку ещё раз, если лёд начнёт таять?

Гилберт недолго раздумывает.

— Что ж, — произносит он с сомнением, — пожалуй, рискнём. Но пойдём только мы с Сильвером, потому что в случае чего...

— Ну нет! — немедленно взвивается Тилли. — Наверху может оставаться кто угодно, но я — я пойду вперёд!

— Ногами не топай! — останавливает её мой друг. — А то никакого «вперёд» для тебя уж точно не будет. Что ж, Скарри, здесь мы попрощаемся. Надеюсь, мы вскоре вернёмся, но если нет, за нами не идите. Слишком опасно.