Все хроники Дюны (авторский сборник)
Шрифт:
Она встала и положила руку на живот.
— Я голодна. Врачи сказали, что я должна есть в три четыре раза больше, чем ела раньше. Я боюсь, любимый. Слишком уж быстро он развивается.
— Слишком быстро, — согласился он. — Зародыш знает, что надо спешить.
Глава 15
«Дерзкая природа действий Муад Диба видна хотя бы по тому факту, что он с самого начала знал, к чему принуждаем, но не однажды делал шаги в сторону от этой тропы. Он ясно выразил это, сказав: „Говорю вам, что пришло время моего испытания, когда будет показано, что я совершенный Слуга“. Так он свивал все в одно, чтобы и друг, и враг могли обожествлять его. По этой и только по этой причине его апостолы молятся: „Боже, спаси нас от других троп, которые Муад Диб покрыл водами своей жизни“. И эти „другие тропы“ можно представить себе только с крайним отвращением».
Из «Джам-аль-Дин»
(«Книги Правосудия»)
Посланец оказался молодой женщиной — Чани знала ее лицо, имя и семью. Поэтому она смогла пройти через рогатки имперской службы безопасности. Чани опознала ее в присутствии начальника службы безопасности Баннерджи, который организовал ей встречу с Муад Дибом. Баннерджи действовал инстинктивно, зная, что отец молодой женщины еще до джихада был членом императорских отрядов смерти, ужасных федайкинов. Иначе он оставил бы без внимания ее просьбу, хотя она и говорила, что ее сообщение предназначено только для ушей Муад Диба.
Разумеется, ее тщательно обыскали и проверили, прежде чем допустить к Полу. Даже сейчас Баннерджи сопровождал ее, одной рукой держа ее за руку, а другой сжимая нож.
Когда ее привели в постои Императора, был полдень. Комната представляла собой странное смешение жилища Свободного в пустыне и аристократической приемной. Три ее стены закрывали занавеси из дорогих тканей с вышитыми на них фигурами из мифологии Свободных. Четвертую стену занимал видеоэкран — серебристо-серая поверхность в овальной раме. Песочные часы Свободных были встроены в планетарий — сложный механизм с планеты Икс, — показывающий движение солнца и обеих лун Арракиса.
Пол стоял у стола и смотрел на Баннерджи. Начальник службы безопасности стал теперь главой полицейской службы, несмотря на свое прошлое контрабандиста. У Баннерджи была мощная фигура. Клочья черных волос спадали на темный, влажный от пота лоб, будто хохолок некой экзотической птицы. Синие-в-синем глаза одинаково бесстрастно взирали и на счастье, и на горе. Чани и Стилгар доверяли ему. Пол знал, что если бы он приказал Баннерджи перерезать девушке горло, тот сделал бы это, не задумываясь ни на минуту.
— Сир, вот девушка-вестница, — сказал Баннерджи. — Миледи Чани передала, что у нее есть к вам дело.
— Да, — коротко кивнул Пол.
Странно, но девушка не глядела на него. Ее внимание привлек планетарий. Она была среднего роста, с темной кожей. Платье из тонкой материи и простого покроя говорило о богатстве. Иссиня-черные волосы перехвачены лентой из того же материала, что и платье, руки спрятаны в рукава. Пол подозревал, что руки ее крепко сжаты — это соответствовало бы ее характеру. Все соответствовало характеру, включал платье — последний остаток роскоши, сбереженный для такого случая.
Пол знаком велел Баннерджи отойти. Тот поколебался, прежде чем повиноваться. Девушка сделала шаг вперед. Двигалась она грациозно, по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом.
Пол прочистил горло.
Но вот девушка подняла взгляд — глаза без белков, расширенные в благоговейном страхе. Странно маленькое лицо с тонким подбородком. Глаза казались слишком большими над раскосыми скулами, что-то невеселое в них говорило, что она улыбается редко. В уголках глаз притаилась легкая желтая дымка — след пылевого раздражения, а, возможно, и пристрастия к семуте.
Все соответствовало характерному облику.
— Ты хотела говорить со мной, — напомнил Пол.
Наступил момент решающего испытания способностей Скайтейла. Он изучил внешность, манеры, воспроизвел пол, голос — все, что смог. Но эту женщину Муад Диб знал во времена съетча. Конечно, тогда она была ребенком, но у них с Муад Дибом общий жизненный опыт. Некоторые области памяти можно сознательно отключить. Более волнующего момента Скайтейлу не приходилось испытывать никогда.
— Я Лачма, дочь Отейна Берк-ад-Диба. — Голос девушки звучал негромко, но уверенно, сообщая свое имя, имя отца и всю родословную.
Пол кивнул. Он видел теперь, почему ошиблась Чани. Тембр голоса, все, абсолютно все воспроизведено с идеальной точностью. Если бы не его собственное обучение методам Бене Джессерит и не оракульское видение, маскировка лицевого танцора могла бы обмануть и его.
Но некоторые несоответствия он все же разглядел: слишком старательно контролировался голос, какой-то мельчайшей детали не хватало, чтобы точно воспроизвести форму плеч и посадку головы Свободной. Но тем не менее приходилось признать прекрасную работу. Даже роскошное платье слегка выпачкано, чтобы передать истинное состояние… Черты лица воспроизведены с удивительной точностью. Лицевому танцору удалось вжиться в эту роль.
— Отдыхай в моем доме, дочь Отейна, — произнес Пол ритуальное приветствие Свободных. — Ты желанна, как вода после долгого пути по пустыне.
Она слегка расслабилась — в ней появилась уверенность, что ее приняли за чист монету.
— Я принесла сообщение, — сказала она.
— Человек сам по себе сообщение, — отозвался Пол.
Скайтейл негромко вздохнул. Все идет хорошо, но наступает решающий момент: Атридес должен вступить на нужную тропу. Он должен потерять свою возлюбленную из Свободных при таких обстоятельствах, когда никого нельзя будет обвинить Неудача должна исходить только от самого могущественного Муад Диба. Он должен полностью осознать собственно неудачу и принять предложенную тлейлаксу альтернативу.
— Я — дым, исчезающий в ночи, — сказал Скайтейл, что в соответствии с кодом Свободных означало: «У меня дурные новости».
Пол старался сохранять спокойствие. Он почувствовал себя обнаженным. Мощный оракул скрывал этого лицевого танцора. Лишь отдельные детали этого мгновения были известны Полу. Он знал только, чего он не должен делать: он не должен убивать этого лицевого танцора. Это приведет к будущему, которого нужно избегать любой ценой. Он, возможно, как-нибудь сумеет проникнуть во тьму и изменить ужасающий рисунок будущего.