Все хроники Дюны (авторский сборник)
Шрифт:
«Хамелеон думает, что смена формы спрячет его от всех», — в редком прозрении подумал Адрик. И задумался, действительно ли его участие в заговоре скрывает их от предвидения. Сестра Императора…
Он покачал головой, всколыхнув оранжевый газ в баке, и спросил:
— Зачем вы здесь?
— Необходимо подтолкнуть гхолу — наш дар — к более быстрым действиям. — Это невозможно.
— Нужно! — настаивал Скайтейл.
— Почему?
— Мне не нравится обстановка. Император пытается расколоть нас. Он уже начал переговоры с Бене Джессерит.
— А, вот оно что!
— Да, и поэтому нужно подтолкнуть гхолу…
— Вы его создали, — сказал Адрик. — Вы, тлейлаксу. Должны знать лучше остальных. — Он помолчал и приблизился поближе к прозрачной стенке бака.
– Или вы лгали нам о замечательных свойствах этого дара?
— Лгали?
— Вы говорили, что оружие нужно лишь нацелить и отпустить, больше ничего. После этого гхолу не нужно трогать.
— Любого гхолу можно сбить с пути, — заметил Скайтейл. — Вам нужно лишь напомнить ему о его происхождении.
— Что это даст?
— Это подтолкнет его к активным действиям в наших интересах.
— Он — ментат, с могучими логикой и разумом, — возразил Адрик. — Он может догадаться о моих целях, или же о них догадается сестра Императора. Если ее внимание сосредоточится на…
— Так вы спрятали нас от пророчицы или нет?
— Я боюсь оракулов, — ответил Адрик. — Я занимаюсь логикой, реальными шпионами, физическими силами, действующими в Империи, контролем за спайсом…
— Можно относиться к власти Императора спокойно, если помнить, что все рано или поздно кончается, — прервал его Скайтейл.
Рулевой в возбуждении отскочил, члены его затряслись. Скайтейл, с трудом подавил отвращение при виде этого зрелища. На навигаторе Союза было обычное трико с утолщением на поясе, где он держал различные контейнеры. Однако… он производил впечатление обнаженного, когда двигался. Движения у него плавные, тягучие… Скайтейл еще раз подивился странному сочетанию заговорщиков. Что их объединило? Несовместимая группа. В этом их слабость. Возбуждение Адрика спало. Он смотрел на Скайтейла сквозь окружавший его оранжевый газ. Какой заговор держал в резерве лицевой танцор, чтобы спастись самому? Действия тлейлаксу невозможно предсказать. Дурной знак. Что-то в голосе и действиях посла Союза подсказало Скайтейлу, что навигатор боится Алии больше, чем самого Императора. Эта неожиданная мысль вспыхнула на окраине сознания. Беспокойная мысль. Неужели они проглядели что-то важное, связанное с сестрой Пола? Будет ли гхола достаточно надежным оружием, чтобы погубить их обоих?
— Вы знаете, что говорят об Алии? — спросил, испытывая Адрика, Скайтейл.
— Что вы имеете в виду? — человек-рыба снова пришел в возбужденное состояние.
— Никогда еще у философии и культуры не было такой покровительницы, сказал Скайтейл. — В ней соединяются обаяние молодости и красота…
— Что за болтовня насчет обаяния и красоты? — возразил Адрик. — Мы уничтожим обоих Атридесов. Культура! Они уничтожают культуру, чтобы править. Красота! Красота способствует порабощению. Они создают образованное невежество — это легче всего. Они ничего не оставляют на волю случая. Они знают только одно — ковать цепи, порабощать. Но рабы рано или поздно восстают.
— Сестра может выйти замуж и произвести потомство, — сказал Скайтейл. — Почему вы говорите о сестре? — спросил Адрик.
— Император может выбрать для нее мужа, — ответил Скайтейл.
— Пусть выбирает. Уже пора.
— Даже вы не можете предвидеть следующий ход, — предупредил Скайтейл. Вы не создатель… также, как и Атридесы. Не нужно переоценивать свои возможности.
— Мы не болтаем языком о созидании, — возразил Адриан. — Мы не чернь, пытающаяся сделать из Муад Диба мессию. Что за вздор? Почему вы поднимаете такие вопросы?
— Эта планета… — ответил Скайтейл. — Это она рождает вопросы.
— Планеты не разговаривают!
— Эта говорит.
— А?
— Она говорит о созидании. Ветер дует по ночам и наносит песок — это и есть созидание.
— Ветер наносит песок…
— Когда просыпаешься поутру, первые солнечные лучи показывают тебе новый мир — чистый, ждущий твоих следов. «Песок без следов? — задумался Адрик. — Созидание?» Он чувствовал, как его охватывает беспокойство: стенки бака, окружающая комната — все сжималось вокруг, душило его.
Следы на песке…
— Вы говорите, как Свободный, — сказал Адрик.
— Это мысль Свободных, и она поучительна, — согласился Скайтейл.
– Они говорят, что джихад Муад Диба оставляет следы во Вселенной точно так же, как Свободный оставляет следы на гладком песке. Они прокладывают след будущим человеческим жизням.
— Так ли это?
— Приходит очередная ночь, — продолжал Скайтейл. — Ветер дует…
— Да, — согласился Адрик, — джихад подходит к концу. Муад Диб использовал свой джихад и…
— Он не использовал джихад, — возразил Скайтейл. — Это джихад использовал его. Я думаю, Пол остановил бы его, если бы мог. — Если бы мог? — удивился навигатор. — Все, что ему надо было…
— Замолчите! — заорал Скайтейл. Нельзя остановить умственную эпидемию. Она переходит от человека к человеку через много парсеков. Она на редкость заразна и поражает самое незащищенное место — человеческий разум. Можно ли ее остановить? У Муад Диба нет противоядия. Корни эпидемии в хаосе. Можно ли там установить порядок?
— Значит, и вы заразились? — спросил Адрик. Он медленно повернулся в оранжевом газе, раздумывая, почему Скайтейл говорит с таким ужасом. Неужели лицевой танцор предал заговор? Невозможно сейчас заглянуть в будущее. Будущее превратилось в мутный поток, засоренный пророчествами.
— Мы все смешались, — сказал Скайтейл и напомнил себе, что разум Адрика имеет четко обозначенные границы. Как сделать это понятным для него?
— Но когда мы уничтожим его… начал было Адрик.
— Мне следовало бы оставить вас в неведении, — прервал его Скайтейл. — Но мой долг не позволяет этого. К тому же это опасно для всех нас.