Все кошки смертны, или Неодолимое желание
Шрифт:
– Я не б-баба!
– возмутился он еще больше. — Я мужчина на грани нервного с-срыва!
– Все, - твердо сказал я, решив, что пора и власть употребить.
– Или ты сейчас же успокоишься и начнешь работать, или пошел вон, без тебя справлюсь.
– Ладно, - смирился он.
– Но за п-последствия отвечать будешь ты.
– Какие еще последствия?
– не понял я.
– В подоле, что ли, принесешь? Пока что-то большим успехом мы с тобой тут не пользуемся. Никто на нас не бросается.
– Не знаю, не знаю, - процедил он, исподтишка подозрительно
– Может, ты и не в ихнем в-вкусе, а лично я за свой задний п-проход грудью встану…
– Ну, с такой анатомией тебе вообще бояться нечего!
– пробормотал я. И чтобы не дать Прокопчику развить полемику, перешел к делу: - Посмотри по залу: ты его видишь?
– В-вижу. Вон он, п-подлюга, за столиком у окна. С п-пацаном каким-то. Шампанское пьют, с-суки.
– Ты чего так яришься?
– поинтересовался я. — Что Мерин Дамой Бланк не оказался?
– Ну, это мы еще п-посмотрим, - прищурив глаз, отозвался Прокопчик.
– Слишком много с-совпадений. Может, его п-потому и бросили на эту работенку, что ловко под б-бабу хлещется.
Я бы мог найти массу возражений этому тезису. Но чтобы лишний раз не выводить Прокопчика из хрупкого равновесия, ограничился тем, что дал научное разъяснение:
– Страсть к переодеванию в одежду противоположного пола называется транс-вес-тия. А люди, соответственно, транс-вес-титы.
Уж не знаю, услышал он меня или нет. А если услышал, то понял ли. Потому что без всякой связи с предыдущим заблажил, едва не перекрывая сиплый голос старины Армстронга:
– Ты смотри, смотри! Т-танцевать пошли!
Слегка повернув шею, я действительно увидел
грузновато танцующую блондинку в длинном серебряном платье, партнером которой был и впрямь совсем молоденький паренек с тонким гибким станом. Других подробностей на таком расстоянии мне рассмотреть не удалось, и я спросил, надеясь, что Прокопчик разглядел больше меня:
– Как думаешь, сколько лет пацаненку?
– На вид - шестнадцать, не б-больше. Аркадий Гайдар в его годы п-полком командовал…
Пара двигалась в медленном темпе, плотно прижавшись друг к другу, причем Мерин томно положил партнеру голову на плечо, что-то жарко нашептывая.
– Интересно, чего он там ему в-втирает?
– поинтересовался Прокопчик.
– Вот бы п-послушать…
– Мне нельзя подходить, узнает, - удрученно развел я руками.
– А ты бы мог. Иди пригласи вон того симпатичного дядьку, он один за столиком. Хочешь, я объявлю белый танец?
Возможно, тут уж Прокопчик точно бы меня укон-тропупил - во всяком случае это страстное желание читалось у него в глазах. Но музыка закончилась, танцующие потянулись к своим столикам. А наши объекты даже не стали садиться. Расплатившись с официантом и на прощание ласково потрепав его по щеке, Мерин изящно подхватил свою сумочку и, вихляя бедрами, направился к выходу. Стройный мальчик последовал за ним.
Когда мы тоже выпорхнули из «Худого бегемота», «вольво» уже светилось всеми огнями и как раз трогалось с места. Я бегом добежал до своей машины, развернулся, на ходу подхватил нетерпеливо перебирающего костылями Прокопчика и достал-таки Мерина на выезде из переулка.
– П-поехали с орехами, - пробормотал мой помощник, отдуваясь.
– Если отстанем - ничего. Я помню, где его с-стойло.
Но вопреки ожиданиям Прокопчика Мерин с ходу двинул совсем в другом направлении. Он пересек Садовое и углубился в переулочки между Арбатом и Пречистенкой. Вскоре «вольво» остановилось у старого, дореволюционной постройки пятиэтажного жилого особняка. Парочка выпорхнула из машины и зашла в подъезд после того, как Мерин быстро нащелкал по кнопкам кодового замка.
– Черт! — досадливо сказал Прокопчик.
– Н-надо бы за ними!
– Давай, если ты Роза Кулешова, - согласился я.
– Кто такая эта Роза?
– спросил он подозрительно.
– Была когда-то такая знаменитая ясновидящая. Угадывала скрытые слова и цифры.
– А… Я уж п-подумал - т-тяжелоатлетка. Была когда-то такая - Тамара Пресс. Ей дверь было вынести - п-пара пустяков.
– Двери выносить не будем, - сказал я.
– Будем смотреть на фасад, следить, в каком окне свет загорится. Вернее, это ты будешь следить. А я попробую открыть подъезд.
Я уже вылезал из машины, когда Прокопчик не без язвительности поинтересовался мне вслед:
– Так вы, т-товарищ, кто все-таки б-будете: Тамара Кулешова или Роза Пресс?
– У меня свои методы, - ответил я с достоинством.
– И большой личный опыт.
Подойдя к двери, я наугад потыкал в кнопки домофона. И когда какой-то заспанный, неопределенного пола голос откликнулся, рявкнул в микрофон давно забытым рыком участкового:
– Полиция! Женщина, тут к вам в подъезд два бомжа зашли. Не хулиганят?
– Н-не знаю… - отозвался голос, понемногу просыпаясь.
– Зайти проверить?
– Ага, проверьте!
– это уже совсем бодро, по-боевому.
– Открывайте подъезд, - потребовал я, и замок тут же щелкнул.
Вприпрыжку на трех конечностях подоспел Прокопчик, и мы вошли внутрь. Ни одна лампочка здесь не горела, а тут еще мой ассистент обрадовал сообщением:
– П-пятый этаж. Адрес справа. А лифта н-нема.
Вздохнув, я зажег фонарик, и мы двинулись вверх
по грязной заплеванной лестнице. Лично я находил слабое утешение в том, что Мерин с подружкой (или подружка - он сам?) проделал этот путь, метя ступеньки серебряным подолом. А бедный Прокопчик и вовсе ковыляет сзади на костылях, матерясь и тяжко отдуваясь.
Наконец мы достигли последнего этажа. Но справа на площадке оказались две двери: одна непосредственно рядом с лестницей, другая в торце. Я знаками и личным примером показал Прокопчику, что делать, и мы приникли к замочным скважинам обеих квартир.
Вскоре я стал различать за своей дверью какие-то звуки. А прислушавшись, идентифицировал их как веселый и мелодичный девичий смех. Меня взяли сомнения, что степень перевоплощения Мерина способна достичь подобных высот. Я оторвался от подслушивания и кивком поинтересовался у Прокопчика, как дела.