Все кошки смертны, или Неодолимое желание
Шрифт:
– Регистрация - где?
– В конце, за обложкой, - небрежно кивнул подбородком Малай.
– Вместе с командировочным. Я живу в гостинице, там и зарегистрирован.
Харин даже не пытался скрыть постигшего его разочарования. Совсем уж, видно, порядка ради он развернул командировочное удостоверение и заскрежетал зубами:
– Святый боже! Еще один на нашу голову!
– Частный детектив! Из Пензы!
– чуть не взвыл заглянувший ему через плечо Мнишин. Но тут же взял себя в руки и, обращаясь непосредственно к верхней пуговице моего пиджака, протянул: - Интересно получается…
Малай неторопливо выбрался из кресла, одернул куртку, пригладил вихры и с театральным достоинством исчерпывающе сообщил:
– Я представляю клиента, который нанял мне в помощь московских коллег.
После чего нечувствительно изъял из неохотливых харинских пальчиков свои документы, степенно убрал их в карман и двинулся к выходу, на прощание небрежно кинув:
– Ну, я пошел. До связи.
Когда за ним захлопнулась дверь, я с облегчением простил ему все, включая «нанятых в помощь московских коллег».
Но расслабляться пока не следовало. Эта парочка волкодавов никогда не заявлялась ко мне просто поболтать на отвлеченные темы. Заняв свое командирское место за столом, я предложил гостям присаживаться и чувствовать себя как дома. Или как в родном отделе полиции. После чего (прекрасно зная, что оба не курят) выложил на стол сигареты со спичками и произнес классическим следовательским голосом:
– Закуривайте, рассказывайте.
Но сбить их с толку было не так просто.
– Не ерничай, - процедил Мнишин, осторожно усаживаясь на самый краешек кресла для посетителей и для устойчивости крепко вцепившись в собственные коленки.
– А то гляди - дошутишься. Отвезем вас обоих на Петровку, там шутить будете.
Я напрягся. В устах ревнивого опера, работающего «на земле», упоминание Петровки недвусмысленно намекало на масштабы того, что стояло за этим нервозным визитом в мой тихий офис. Прокопчик же еще не до конца въехал в серьезность ситуации, потому что лихо махнул рукой и весело предложил:
– А чего? Мы на подъем легкие! Нам собраться — только подпоясаться!
– Подпоясаться могут не дать, - зловеще прошипел усевшийся за спиной начальника Харин.
– Глядишь, еще и шнурки отнимут.
Тут сник и Прокопчик.
– Вы чего, ребята? Да мы вообще в отпуске, - пробормотал он, вжимаясь в свой угол, и в доказательство даже помахал в воздухе какими-то интернетовскими распечатками.
– Вон, отдыхать на курорт собираемся!
– Отдохнете, отдохнете!
– злорадно подхватил Харин.
– Не хуже, чем на курорте!
Уж в чем-чем, а в харинско-мнишинском умении прессовать и кошмарить я не сомневался. И если меня что и беспокоило, так это морально-психологический дух Прокопчика, демонстрирующего в последнее время опасные упаднические настроения. Поэтому я изобразил крайнюю степень серьезности, потребовав немедленно прекратить пустую болтовню и переходить к делу. Как ни странно, подействовало, причем на всех без исключения.
Харин весь подобрался, сделав мрачно-многозначительное лицо. Но начал отцепившийся ради такого дела от своих коленок Мнишин:
– Тут у нас имел сегодня место инь-цинь-деньтик, - последнее слово он произнес с какой-то ласково-певучей китайской интонацией.
– С летальным, между прочим, исходом. Трупешничек, значит, обнаружился в парке. Мужской трупешничек. Но - в бальном платьице. И в паричке. Следишь за ходом? — поинтересовался Мнишин у моего подбородка.
Я следил. Ох, как я следил! Только виду не подавал. Сказал небрежно:
– Ага, читал в Интернете.
А Мнишин неторопливо продолжал рассказывать:
– Личность этой… этого гражданина устанавливается. Но вот что интересно. Накануне вечером имел место другой инь-цинь-деньтик, в районе Пресни. Серьезный инь-цинь-деньтик. Перестрелочка с патрульной группой, машинку одну спалили, двоих наших ранило. Тоже читал?
Я кивнул. Хотя, сознаюсь, это движение далось мне уже не без труда. Колючий холодок, мгновенно ухвативший меня за загривок, неумолимо пошел расползаться по шее, по рукам, по позвоночнику, деревеня члены и мысли. Меньше всего мне хотелось иметь проблемы именно на этом фронте.
– Ну, с теми бандосами пусть муровские товарищи разбираются, это не к нам, да и район чужой, — гладко выкатывал слова Мнишин.
– А что к нам, так это блондиночка в бальном платьице… то есть блондинчик… Ну, ты меня понимаешь: трупешничек в паричке…
Я понимал. Я отчетливо понимал, что мне сейчас вежливенько так, с прихохатыванием, надевают на шейку веревочку, подставляют под ножки табуреточку… Что дело тут пахнет не просто лишением лицензии, кой-чем похуже пахнет. Шутка ли - двух ментов подстрелили: пришьют соучастие, глазом не моргнешь. А в голове, как в ярмарочном лототроне, бешено скакали, бестолково стукаясь лбами и отскакивая куда попало, мысли. И надо было ухватить одну-единственную, ту самую, выигрышную, что поможет выкрутить шейку из веревочки…
Кто? Или что?
Камера, которой снимал Прокопчик? Плохо, ой плохо! Там наши голоса!
Нет, камеру подхватили бугаи камуфляжные, унесли - в буквальном смысле от греха подальше…
Пионер-герой? Как там его? Петров? Или Перов?
Нет, должен был успеть смыться, не полный же кретин, Гайдар в его годы взводом командовал…
Что еще? Или кто еще?
Речь Мнишина все катилась и катилась, не встречая преград на своем пути:
– …вызвали жильцы, сразу из нескольких квартир позвонили, бдительные наши… В подъезд сперва вроде бомжи заползли, потом кто-то под полицию хлестанулся - открыли ему, а последние уж не цацкались, двери вынесли и в парадном, и в адресе на пятом этаже…
Ну что у тебя еще есть, тоскливо изнывал я, давай, давай, не томи!
– А в этом самом адресе имелось легкое бордельеро, причем не просто, а типа садо-мазо, - в голосе Мнишина не было слышно ничего, кроме профессиональной констатации факта.
– Ну, койка там железная, проволока, плетки. Простынка, как положено, в кровяночке… Отдыхали, короче, люди…
Мне казалось - еще чуть-чуть, и я его ударю. Ну давай же, давай договаривай!
– Вот оттуда, видать, он и вышел, блондинчик-то, царствие небесное, - неспешно продолжал докладывать Мнишин.
– Вышел - да не один. Граждане-то повысыпали на шум - говорят, вели его эти, что потом перестреливались с патрульными, а с ними еще парочка…