Все кошки возвращаются домой
Шрифт:
И внезапно княгиня осознает, что Ксиль сошел с ума. Он не станет останавливать бойню. И Корделии не позволит это сделать. А Шинтар умрет.
…небо разливает на город тусклое зеленоватое сияние…
Шинтар умрет.
…зеленоватые отблески раскрашивают бледную кожу князя, придавая ему сходство с трупом…
Умрет.
— Я тебя ненавижу!
Корделия успевает испугаться прежде, чем выкрикивает это. Максимилиан мстительный. Он ничего не прощает. Ничего и никому.
Княгиня
«Не плачь, Корделита. Не надо».
…Не так уж много на свете вещей, которые могут заставить шакаи-ар отскочить от уже распробованной жертвы, как застенчивую школьницу — от двери в мужской туалет. Одна из таких вещей — оклик старейшины, неважно, признанного или нет.
— Брысь.
Вот так, просто. Даже негромкого приказа хватает, чтобы неудачливые охотники брызнули во все стороны без всяких мыслей об ослушании.
Тяжесть, вдавливающая Корделию в снег, исчезает. Княгиня, не тратя время на разговоры, вскакивает на ноги и в два прыжка оказывается около того, кто едва не стал жертвой безумия Северного князя. И очень-очень четко понимает, что ей совсем не нравится вид Шинтара, скрючившегося на розоватом снегу…
Аллиец оказывается совсем легким — или это она не замечает его веса? Легкое прикосновение языком к маленькой, уже затянувшейся ранке на шее — и становится ясно, что жизни Шинтара ничего не угрожает. Вот здоровью — да. Переохлаждение, потеря крови, синяки и ушибы… Надо скорее бежать в гостевой дом, к целителю, но Ксиль, запрещая, прикасается к ее плечу — и она подчиняется.
Ладно. Другой гостевой дом тоже подойдет. Главное, чтобы там была горячая вода, чтобы смыть с Шинтара кровь и плохие воспоминания. Максимилиан молча указывает дорогу. Он на удивление мрачен.
Уже намного позже, когда самое страшное позади, и даже вода в купальне успела очиститься и вновь согреться, забытье Шинтара переходит в беспробудный сон. Корделия на мгновение замирает у ложа — а потом подается вперед, обхватывает аллийца — своего аллийца! — руками и ногами, оплетая его, как вьюнок — ограду, вжимаясь лицом в горячую после мытья кожу. Максимилиан садится рядом, осторожно поглаживая княжну по спине. Он снова заботливый и властный господин.
— Теперь ты понимаешь? — тихо говорит Ксиль своим глубоким, сводящим с ума голосом. — Он ведь нужен тебе, так?
Корделия вздрагивает.
Наверное, следует сказать «Нет». Но ей слишком страшно, чтобы врать сейчас — даже самой себе. Поэтому она шепчет еле слышно:
— Да. Нужен. Не забирай его.
И сразу становится сладко и жутко, до слабости во всем теле, до головокружения. Накатывает странное чувство — свободы и опустошенности.
Интересно… так всегда бывает, когда поддаешься искушению?
Глава 13. Там, где сердце
На обратном пути мне слегка не повезло.
В гостевой дом я вернулась гораздо позже, чем планировала, и злая, словно студент, которого по ошибке разбудили в шесть утра в воскресенье. Дэриэлл все еще пропадал в лаборатории, Ирсэ неспешно наслаждались обедом. Наконец-то спустился в гостиную Шинтар, вид у которого был весьма и весьма потасканный. Корделия бросала на своего избранника такие нежные и тоскливые взгляды, что спрашивать я ничего не стала, чуя за всем этим какую-то некрасивую историю.
Максимилиан бездельничал — по одной ягоде таскал с блюда виноград и жмурился на огонь в жаровне. Однако мое премерзкое настроение заметил сразу.
— Найта, что с тобой случилось? Выглядишь так, будто марафон бежала, — его взгляд скользнул от макушки до пят, наверняка подмечая каждую деталь — от веточек, запутавшихся в волосах, до клока меха, выдранного из рукава.
— Упала, — огрызнулась я, скидывая шубу на спинку стула. Адреналиновый всплеск все еще давал о себе знать. Да, сейчас бы Дэйровы успокоительные настойки не помешали…
— Врешь, — Максимилиан изволил оторваться от винограда и подойти ко мне, чтобы помочь разуться. — Где это ты так развлекалась? — улыбнулся он, с любопытством глядя на меня снизу вверх. — У тебя в голове такая мешанина, что даже мне не разобраться.
— Мешанина? Вот нахал, а? — я с наигранной сердитостью ткнула в него мыском, но князь невозмутимо поймал мою ногу и стянул сапог. — Сам попробуй мыслить размеренно, когда на тебя выскакивает кто-то с когтями, клыками и здоровым аппетитом… Хорошо еще, что щиты сработали правильно. А потом еще и я сама перепугалась — дернула за нити, обрушила часть стены в каком-то доме и чуть не убила кланника. Ну, того, который на меня кинулся… Зато теперь мы точно знаем, что я готова к внезапному нападению.
— Ну, я в этом и не сомневался, — усмехнулся Ксиль и легонько пощекотал мою пятку когтями. Я ойкнула и так резко подтянула ноги наверх, что случайно стукнула себя коленкой по подбородку. — Эй, аккуратнее, — Максимилиан со смешком коснулся ушибленного места прохладными пальцами. — Тебе и врагов не надо — сама покалечишься.
— Спасибо, что веришь в меня, — с чувством произнесла я, подцепляя с блюда виноградину. — Хоть бы вопрос какой-нибудь задал, пусть и из вежливости!
— Напавшего кланника сложили в мешочек или смахнули в совочек? — с живостью отреагировал Максимилиан, устремляя на меня самый невинный взгляд.
— Не угадал, — хмыкнула я. — Сам ушел, на своих двоих. Хромал, правда, и головой тряс.
На лице Ксиля отразилась задумчивость.
— Догнать его, что ли? А перед Акери я потом извинюсь — что ему один кланник…
Я поперхнулась ягодой и закашлялась.
— Не вздумай! Нужен он тебе, этот кланник. Во-первых, я не пострадала… за исключением шубы, — с сожалением уточнила я, просовывая пальцы в сквозную дыру на рукаве. — Во-вторых, тут же правила такие — если гость выходит за пределы дома без сопровождения, значит он — добыча. Что смеешься? Акери же сам говорил.