Все красное (журнальный вариант)
Шрифт:
— Тем более бери с нее пример.
— Поищи на кухне, — предложила я без особой надежды. — Если уж искать в дурацких местах, то последовательно.
Заодно решили сварить кофе. Алиция надумала вообще не идти на службу, признав, что два убийства подряд, даже если одно из них не совсем удачное, достаточное оправдание.
Алиция погасила огонь под чайником и всыпала нам по две ложки кофе в чашки. Я думала о своем.
— Если серьезно, — сказала она, садясь за стол, — кто из них на самом деле мог это сделать? Эва
— Почему? Зачем ей, к дьяволу, убивать Эдека? Видела его первый раз в жизни!
— Второй, — поправила Алиция. — Первый раз они встречались в Варшаве. Привозила ему от меня кисточки для бритья.
— И это произвело на нее такое впечатление, что при следующей встрече сразу его укокошила?
— Дура. Могла сделать какую-нибудь глупость. Была одна без Роя… Эдек об этом узнал…
— С таким же успехом его мог убить Рой. Чтобы не болтал. От любви к Эве.
— Теоретически это возможно. Никогда бы не подумала, что датчанин может до такой степени влюбиться, — добавила Алиция задумчиво.
— Эва очень хороша, — буркнула я. — Меня бы это не удивило. И не такое совершали ради прекрасных дам. Никак только не могу вообразить, что она могла сделать в Варшаве. Кстати, ты в холодильнике искала?
— Холодильник — это уж слишком! — запротестовала Алиция, но встала и открыла дверцу. — Ничего тут нет. Я тоже себе не представляю. Ведь не хахаль же? Кто теперь убивает из-за хахаля?! Кто там еще остается?
— Анита. Кроме нас, только она.
— Она бывала в последнее время в Польше?
— В Польше не появлялась почти год. Но могла что-то натворить и два года назад. Она знала Эдека?
— Не знаю. Наверное, нет. Ничего через нее не посылала. А она не слишком легкомысленна?
— Для чего? Для убийства? Считаешь, что преступления совершают только люди солидные?!
— Нет, я имела в виду, что ей на все наплевать. Ее ничего не интересует до такой степени, чтобы ради этого убивать. Она слишком ленива!
— Ну да, чтобы совершить преступление, нужно быть работящим человеком. Она ленива только в области домашнего хозяйства. Что-то ничего у нас не выходит. Может, лучше подумаем, у кого из них есть алиби?
К рассвету нас окружали исключительно преступники и преступницы разного пошиба. Наконец мы пошли спать, ужасно поругавшись по поводу методов установления алиби. Назавтра Алиция с самого полудня искала письмо. Сидела за письменным столом и выкладывала на него чудовищную кучу бумаг. Под вечер я не выдержала:
— Сомневаюсь, найдешь ли ты его таким методом. Может, лучше искать дедуктивным путем? Что ты делала, когда пришло письмо?
— Откуда я знаю, когда оно пришло? — отмахнулась Алиция.
— Проверь по календарю. Ты ведь записываешь, когда получаешь письма?
— Конечно, но календарь куда-то пропал. Может быть, оставила в конторе.
— Может, ты и письмо оставила в конторе?
— Нет, я его получила дома вместе с другими.
— А ты уверена, что не постирала его в стиральной машине?
— Ну, я бы заметила, когда вынимала белье…
— Оно могло быть в кармане халата…
Алиция бросила на меня мрачный взгляд и ушла в свою комнату, старательно закрыв за собой дверь.
Зося, твердившая, что хозяйственные дела действуют на нее успокаивающе, приготовила, наконец, обед. Павел накрывал на стол.
— Не знаю, все ли в порядке с этим обедом, — сказал он мне вполголоса. — Завтрак у нас как-то проскочил, а сейчас немножко страшновато все это есть.
— Ты действительно думаешь, что твоя мать всех убивает? — заинтересовалась я.
— Нет, но кто-нибудь мог подсыпать. Не знаю, что мы там будем есть…
Я заглянула в кастрюлю…
— Картофель вроде в порядке, кукуруза из банки, рыба мороженая, мы ее купили сегодня собственноручно вместе с салатом.
— Помидоры! Было в винограде, может быть в помидорах. Нужно сначала дать кому-нибудь попробовать.
— Кому? У тебя есть на примете какая-нибудь жертва?
— Я тут видел кота в саду, он, по-моему, беспризорный. Можно дать коту.
— От помидоров он будет в восторге… Кроме того, я против издевательства над животными. Человеку еще могла бы предложить…
— Обед на столе, — сказала Зося.
— Я нашла счет, который потеряла два года назад, — меланхолично поведала Алиция, выходя из комнаты. — Хорошо простирался, ничего не разберешь.
Приблизительно к половине обеда она отложила бумаги и села за стол. Была очень задумчива. Мы разговаривали тихо, чтобы не мешать ее умственной деятельности.
— Павел, поставь воду для кофе… — произнесла Зося.
Алиция, по-прежнему не реагируя на окружающее, вернулась к письменному столу. Я вынула чашки для кофе. Зося открыла банку.
— Тут же ничего нет, — сказала она недовольно. — По две ложечки на нос. Павел…
Павел потянулся к стеклянной банке с кофе, открутил крышку и заглянул внутрь.
— Тут немного. — Он подал банку Зосе и повернулся за большой чашкой для чая.
— Господи! — завопила Алиция страшным голосом. — Совсем забыла! Только этого мне не хватало!
Банка с кофе вылетела у Зоси из рук. Павел уронил чашку вместе с блюдцем. Алиция поднялась со стула с какими-то бумагами в руке и подошла к нам.
— Тетка Торкилля пишет… О?.. Что здесь случилось?
— Ничего, — ответила я. — В другой раз воздержись от эффектных воплей, иначе мы ни за что не отвечаем. Какая-то нервная атмосфера создалась…