Все лики любви
Шрифт:
– Да потому что не надо ждать, когда из тебя что-то получится, ты уже давно сформировавшийся сильный, талантливый врач, – все больше заводясь, настаивал Егор. – А мне уже через несколько месяцев запускать центр, и нам некогда, да и некому обучать профессии юнцов со студенческой скамьи. У меня каждый человек, чего-то стоящий, на вес золота! – и поднялся со своего места, шагнул к ней, обнял, поднял со стула и заглянул в глаза: – Ну что, Вера Брацкая, принимаешь такое предложение?
– Мне надо подумать, – уклонилась она от решительного согласия.
– Ну думай, а я помогу, – прошептал
И поцеловал.
И забыл предмет разговора, о чем они спорили, и спорили ли вообще! Оторвав Веру от пола, понес ее в спальню и снова потерялся в ней, дурея от ее женственности и чувствительности, от того, как она отвечает ему, как отдается вся, без остатка, словно это последнее ее дыхание на земле – счастливое, учащенное дыхание, перемежаемое стонами и шепотом…
Она заснула совершенно мертвым сном. В одно мгновение, словно перестала быть. Он сидел на краю кровати, полностью одетый, собранный, смотрел на спящую женщину с рассыпавшимися по подушке светлыми волосами, даже во сне соблазнительную, чувствуя, как тело еще звенит от воспоминаний об их соединении. И думал, что не знает, как она ответит на его предложение. Что, пожалуй, она первая женщина в его жизни, про которую он далеко не все понимает и не может предугадать, как она поступит в той или иной ситуации, женщина, которую он не может до конца просчитать.
И ему это, как ни странно, необычайно нравилось!
Егор не ожидал, что у них может сегодня сложиться близость, уверен был, что она не позволит себе этого, и оказался совершенно очарован и потрясен тем, как естественно все получилось, без каких-либо расчетов и размышлений, безыскусно, как дыхание, и так грандиозно, потрясающе замечательно!
Каждый раз, когда они встречаются, эта женщина умудряется удивить его необычайно! Удивить, покорить, очаровать.
Какие у них получились три встречи: яркие, сильные, незабываемые – перчено-острая, кислая и горько-сладкая!
Егор уговорит ее принять его предложение. Он не собирается с ней расставаться, Вера ему нужна рядом. А уж теперь, после того как обладал ею, как попробовал этого дурманящего напитка, он и подавно не собирается ее отпускать и расставаться с ней!
Как и в каком качестве удерживать девушку, Егор пока не обременял себя долгими размышлениями, придумает! Главное, есть стратегия: окончить институт – ее заветная мечта, значит, надо помочь ей осуществить эту мечту. Но на его условиях.
Будет рядом! Он наклонился, поцеловал ее спящую в губы, усмехнулся тому, что она никак не отреагировала, даже не пошевелилась, встал и ушел, захлопнув за собой дверь.
Вот уже больше суток Верочка пребывала в шоке и какой-то острой форме прострации. Так что даже Виктор Аркадьевич погрозил отстранить ее к чертовой матери и отправить домой «посттравматические синдромы зализывать!». Но, как обычно, стоило Вере войти в операционную, как все лишнее, и в первую очередь собственные переживания, оставалось за дверью – здесь был только пациент и ее профессионализм.
– Значит, скорее жива, чем иное, – буркнул довольно Васильев в операционной, – навыков не утратила, жить будешь.
Но стоило закончиться операции,
А, на минутку, этим утром Вере пришлось ехать на работу тем же маршрутом и в такой же толчее метро. Кто-нибудь может представить себе, как это пережить?
Вот и она не могла – заставила себя войти в метро, спуститься на станцию, просто затолкала моральными окриками и тумаками в вагон, покрываясь от страха гусиной кожей, закрыла глаза и думала о Егоре, ухватилась за воспоминания о нем, как за спасительный жилет, и так и ехала с зажмуренными глазами до своей станции.
Ну, и разумеется, во-вторых – Егор Бармин!
Мама дорогая! Как так получилось-то?
Вроде он просто проявил дружеское участие, помог, довез и даже как-то умудрился заболтать ее, отвлекая от красочных, ярких, как стереокино, картин про то, что происходило в метро, прокручивающихся и прокручивающихся в голове. И Вера была невероятно благодарна Егору за то, что он не ушел, не оставил ее наедине с этим кино и что старался помочь, а потом…
Потом он ворвался в душевую, желая немедленно огласить принятое решение, и в голове у нее что-то переключилось с громким щелчком. Верочка могла поклясться, что просто-таки слышала этот щелчок, похожий на скрежет ржавого рубильника – ж-ж-жак!
Вера увидела выражение его лица, ставшее всего на несколько мгновений удивленным, восхищенным и снова строгим, и с ней что-то случилось! Она вдруг поняла, что Егор ей сейчас нужен больше, чем воздух, больше, чем что-либо в жизни. Прямо сейчас! Чтобы снова почувствовать яркость и красоту мира, вернуть себя прежнюю – сильную, смелую женщину. Настоящую женщину.
Но Вера не то что не ожидала, она и предположить не могла в самых своих разухабистых фантазиях, как потрясет ее близость с ним!!
С первого поцелуя, сразу почувствовав такое сильное желание к этому мужчине, такие потрясшие ее эмоции, она словно разум потеряла, не контролировала себя вообще!
Когда он вошел в нее, то от восторга она дышать забыла, так давно это у нее было и никогда так мощно и сильно, так, что слезы навернулись! А в глаза стрельнули два солнечных зайчика, отразившиеся от православного крестика, висевшего у Бармина на шее, и языческого странного амулета рядом с ним.
Амулет и крестик раскачивались в такт движениям мужчины, бились о ее губы, и солнечные зайчики скакали, резвясь, но Бармин, не останавливаясь, зажал их в кулак и перекинул резким движением на спину.
Почему-то ей врезались в память его крестик и амулет.
Она чувствовала себя незнакомой, раскрепощенной, летящей и совершенно свободной! Каким образом этот мужчина дал ей такие потрясающие ощущения, почему никогда в жизни ни с кем она не испытывала подобного? Вера не задумывалась в те моменты близости над этим, она их жила с полным накалом чувств.