Все ловушки Земли
Шрифт:
Просто в голове не укладывается! Спенсер уставился на записку: черные каракули больше напоминали каббалистическую вязь, чем послание.
Итак, он ощутил весну. Что он хочет этим сказать? Весну сердца? Весну духа? Может, и так, ведь Никерсон отправился в Италию Раннего Возрождения. Весна духа и ощущение величия грядущих свершений. Быть может, дело не только в этом. Не исключено, что причиной всему чувство некой духовной безопасности в более миниатюрном мире – мире, не балующемся со временем, не устремляющемся к звездам.
Негромко
– Да, мисс Крейн?
– Звонит мистер Гарсайд.
Кролик покусывал телефонный провод, и Спенсер оттолкнул его в сторону.
– Да, Крис.
– Хэл, что там у тебя с Равенхолтом? – послышался серый прилизанный голос. – Он мне полчаса нервы мотал.
– Это насчет проекта «Бог».
– Да, он говорил. Угрожал поднять хай насчет этичности проекта нашего журнала.
– Это у него не выйдет, – возразил Спенсер. – У него нет никаких оснований. Этот проект чист. Ему дали зеленый свет и юридический, и этический отделы, а комитет надзора дал свое благословение. Это просто исторический отчет. Свидетельство очевидца битвы при Геттисберге, обзор мод, бытовавших во времена королевы Виктории, – это самое крупное, что мы затронули. Рекламная ценность журнала, не говоря уж о доходах…
– Да-да, знаю, – устало отозвался Гарсайд. – Все это верно. Но я не хочу затевать ссоры ни с кем – а уж с Равенхолтом и подавно. У нас слишком много железа, которое давно надо ковать, пока не остыло. Мы не можем позволить себе роскошь непредвиденных осложнений, а Равенхолт в поединке не остановится ни перед какими низостями.
– Слушай, Крис, Равенхолта я беру на себя.
– Я так и думал. Более того, это в твоих же личных интересах.
– В каком смысле? – ощетинился Спенсер.
– В общем, если честно, Хэл, твои дела обстоят не лучшим образом. У тебя были проблемы…
– Ты имеешь в виду людей, которых мы лишились.
– И машины, – подхватил Гарсайд. – Ты все время упускаешь из виду, что каждая машина стоит четверть миллиона.
– А люди? – с горечью бросил Спенсер. – Наверно, ты считаешь, что они сравнительно дешевы.
– Я не предполагал, – вкрадчиво отозвался Гарсайд, – что можно определить реальную стоимость человеческой жизни.
– Сегодня мы потеряли еще одного, – сообщил Спенсер. – Полагаю, ты будешь счастлив слышать, что он оказался лоялен сверх велений долга и послал назад кролика. Машина цела и невредима.
– Хэл, – сурово отрезал Гарсайд, – это мы можем обсудить как-нибудь в другой раз. Сейчас меня волнует только Равенхолт. Если ты пойдешь к нему, извинишься и попробуешь все уладить…
– Извиниться?! – взорвался Спенсер. – У меня есть способ получше. Он путался со стриптизершей из «Золотого часа». Как только я все выясню…
– Хэл! – вскричал Гарсайд. – Ты не имеешь права так поступать! Не имеешь права впутывать «Прошлое» в подобные дела! Да это же непристойно!
– Ты имеешь в виду, что это низко? Не ниже Равенхолта.
– Это роли не играет. Молодой человек…
– Не называй меня молодым человеком! – вспылил Спенсер. – У меня забот полон рот и без твоей опеки.
– Наверно, забот чересчур много для тебя. – Голос Гарсайда стал совсем серым и прилизанным. – Наверно, надо найти на твое место другого.
– Ну так найди! – рявкнул Спенсер. – Нечего сидеть там и орать на меня до потери пульса! Иди сюда и вышвырни меня за дверь!
Грохнув трубку на рычаг, он откинулся на спинку кресла, дрожа от ярости.
Проклятый Гарсайд! К чертям собачьим «Прошлое»! Сыт по горло!
И все-таки это дерьмовый финал для пятнадцатилетней работы. Вонючая ситуация. Быть может, надо было держать язык за зубами, настроение в узде и быть тише воды, ниже травы.
Наверно, можно было сделать по-другому: уверить Равенхолта, что все будет улажено, и ни словом не упомянуть о Серебряной Звезде. И с чего это он так доверчиво ухватился за реплику Кейбла перед уходом? Что Кейбл может об этом знать? В ближайшее время надо выяснить, есть ли в «Золотом часе» какая-нибудь Серебряная Звезда.
А пока надо заняться делом.
Теперь Хадсон. Спенсер потянулся к кнопке зуммера.
Но так и не нажал ее. Задняя дверь снова с грохотом распахнулась, ударившись о стену, и в кабинет ворвался Дуглас Маршалл, оператор машины И-Джи.
– Хэл, – выдохнул он, – лучше зайди к нам. И-Джи такое учудил!..
Задавать вопросы Спенсер не стал. С первого же взгляда на лицо Дуга стало ясно, что новости очень скверные. Вскочив с кресла, Спенсер бросился к двери, вслед за Дугом.
Они ураганом пронеслись по коридору, свернув налево, к оперативному отделу, где вдоль стены выстроился ряд выпуклых, громоздких носителей.
В дальнем конце помещения операторы и техники сгрудились толпой, образовав неровный круг. Из центра круга доносилась похабная песня. Слова разобрать было невозможно.
Спенсер сердито подошел к толпе и протолкнулся сквозь нее. В центре сидел И-Джи, а рядом с ним еще один человек – грязный, бородатый, шумливый дикарь, облаченный в медвежью шкуру, с огромным мечом на поясе. Запрокинув голову, он вливал в себя содержимое бочонка; из уголков рта сбегали два ручейка светло-коричневой жидкости и терялись в густой растительности на груди.
– И-Джи! – гаркнул Спенсер.
При этом крике дикарь стремительно опустил бочонок, торопливо сунул его под мышку и утер усы большой грязной пятерней.
И-Джи неверной походкой двинулся вперед и бросился Спенсеру на шею, неустанно при этом смеясь. Спенсер стряхнул объятия и оттолкнул его от себя. И-Джи попятился на заплетающихся ногах.
– И-Джи! – заревел Спенсер. – Что, черт подери, тут смешного?!
Тот ухитрился остановиться и попытался подтянуться, но никак не мог – смех по-прежнему душил его.