Все мы люди
Шрифт:
– Ты что-то путаешь. Дортмундер, когда ты закончишь со мной, мне не нужно будет ничего более, кроме санатория.
– Говори.
– Там было два замка. Раздвижные болты внутри верхних углов, приспускающиеся наполовину. Я думаю, что верхняя часть должна быть зафиксирована.
– Раздвижные болты? Они скользят внутри рамы с двух сторон? Итак, мы имеем две новые важные детали об окне.
– Пожалуйста, Дортмундер, давай не будем больше о нем. Ты сводишь меня с ума.
– Было там дерево? Ковер? Линолеум?
– Пол. Да поможет нам Бог. Дай-ка
Глава 8
– Что за страна, – произнес Келп, пытаясь переключить передачу на рычаге указателя поворота, который выступал с правой стороны руля, он случайно показал поворот вправо, – Черт! Хрень! Бастард! – продолжая показывать движение направо, он нашел другую передачу, выступающий с левой стороны, и мгновенно переключил ее.
– Езжай налево, – сказал ему Дортмундер.
– Я и еду налево, – зарычал Келп, повернув резко руль влево, и чудом избежал столкновения с встречным такси.
– Ты ехал в другую сторону.
– Нет.
– Ты включил правый указатель поворота.
– Возможно, я собирался повернуть направо.
Келп был в плохом настроении, а первая поездка по Лондону не способствовала его улучшению. Виляя вниз по Слоун-стрит к Слоун-сквер в темно-бордовом Опеле, в окружении гудящих черных такси, двухэтажных красных автобусов и быстрых грязных Мини, размером со стиральную машину и цвета старого снега, Келп пытался сдерживать все свои глубокие водительские инстинкты. Он сидел с правой стороны, ехал с левой и, чтобы еще больше усугубить путаницу, держать руль нужно было левой рукой, хорошо, что еще педали не отменили.
Келп не был в своем обычном веселом состоянии и до поездки на Опеле. Пять ночей проведенных на полу в квартире Чонси сделали его жестоким, капризным и постаревшим.
Его первоначальная позиция с ногами под кроватью и головой возле комода быстро доказала свою неприемлемость, так как Зейн и Дортмундер постоянно наступали на его незащищенную часть тела, если они вставали ночью. И оба этих бастарда постоянно поднимались среди ночи. Кривая голая нога Зейна, давящая на твой живот в темноте – одно из наименее приятных впечатлений в жизни. Таким образом, Келп спал, ну или пытался спать, свернувшись калачиком возле комода. Все этого плохо повлияло на его осанку и характер.
А теперь Дортмундер хотел покататься.
– Где? – спросил Келп его.
– Вокруг, – ответил Дортмундер.
– Но что мы ищем? – спросил Келп.
– Я узнаю, когда увижу это.
Он поймет что-то, когда увидит это нечто. Келп вел машину в городском трафике весь день не по той стороне улицы, не с той стороны авто: Келп включил поворот налево, громко выругался, переключился на третью передачу, затем на четвертую и чуть не сбил двух женщин в коричневых шерстяных плащах и высоких кожаных сапогах, которые шагнули прямо под колеса машины.
– Христос, Энди, – воскликнул Дортмундер, «отлипая» от лобового стекла.
– Те две… те две… – Келп указывал на женщин. Он выглядел более удивленным, чем разозленным.
Женщины же в свою очередь стояли перед машиной, смотрели на них с упреком и указывали на что-то на тротуаре. Посмотрев в указанном направлении, Келп увидел мигающий оранжевый круглый свет там, на верху столба.
– Ну, что, черт возьми, ты имеешь в виду? – спросил он.
– Понятия не имею, – произнес Дортмундер.
Женщины покачали пальцем в сторону Келпа, и пошли дальше. Келп сидел и, хлопая глазами, смотрел на оранжевый круг, который подмигивал ему обратно.
– Что я должен делать теперь? – спросил он. – Подождать, когда он выключиться или включиться?
Позади них раздался сигнал Мини, и Дортмундер сказал:
– Я думаю, что ты должен теперь ехать.
И Келп снова включил «направо»:
– Черт!
Он включил первую передачу, затем вторую и чертову третью и снова заметил один из тех оранжевых шаров. Нажав на тормоза, Келп теперь увидел аналогичный шар и через дорогу, а также белые линии на асфальте между ними. Размышления о том, чтобы это значило, прервал Дортмундер:
– Это пешеходный переход, вот и все. Пешеходы могут здесь перейти дорогу.
– Я знаю это, – Келп снова вдавил акселератор и рванул на Слоун-сквер. – Куда теперь?
– В любом направлении.
– Я хочу вернуться под свой комод, – ответил Келп, потому что Слоун-сквер был переполнен автомобилями и людьми. Келп на своем Опеле медленно двигался в трафике, мучительно осознавая, что не знает, сколько машин у него с левой стороны. Он попал в транспортный вихрь, движущийся по часовой стрелке вокруг площади, и был практически готов вернуться туда, откуда он начал, но все же вырвался на свободу. Он несся по Кингс–роуд, которая переходила в Слоун-стрит, где было еще больше трафика, еще больше пешеходов, магазинов и автобусов.
– И, – уже кричал Келп, – у них даже нет регистрационных знаков! А как быть с непредвиденными ситуациями? Как ты сможешь найти доктора?
– С этими авто все в порядке, – ответил Дортмундер.
– Тогда садись за руль. Попробуй… о, дерьмо.
Другой пешеходный переход, на этот раз с множеством молодых людей несущих ковры.
Келп понял, что снова собирается включить неверный поворот и произнес:
– Вот и все, – и нажимая на рычаг, сигнализирующий поворот направо, он просто давил его вниз, пока тот не затрещал, – подержи это для меня, – сказал он, передав рычаг Дортмундеру, чтобы тот сдвинул его вправо, и они поехали дальше, как только распродажа ковров достигла тротуара.
– Ты снова сигнализируешь направо, – сказал ему Дортмундер.
– Отлично, – выругался Келп.
Они кружили по городу еще с полчаса, вниз через Челси и по мосту Альберт-бридж в предместье Баттерси, и снова на север по мосту Баттерси-бридж и выше через центр Эрлс Корт на Кенсингтон. Келп все больше и больше привыкал к этому странному способу вождения. И, наконец, возле станции Ноттинг-хилл Гейт Дортмундер внезапно приказал:
– Остановись здесь
– Здесь?