Все мы родом из детства
Шрифт:
В пять Таниных лет воспитательницы твердо и в один голос сказали: «Нечего ей делать в детском саду! С детьми она все равно почти не общается, да и наши программы совсем не для нее». Выбрали недалекую английскую школу – Таню ужасно тошнило в любом транспорте. Программу первого (да и второго) класса девочка знала назубок, на английском сочиняла простенькие, но милые стишки и сказала: «Да, в английскую школу пойду, но хочу еще французский язык изучать!» Нашли преподавателя французского. Учитель и ученица были в восторге друг от друга.
Когда в конце года возникла тема «перепрыгнуть через класс»,
Конечно, Таня была школьной, а потом и районной звездой. Выступала со своими стихами на конкурсах и на вечерах старшеклассников – старшеклассницы ее обожали и тискали, как большую умную куклу. В девять лет появились первый сборник стихов и большая статья про Таню в серьезной городской газете. В десять лет Таня непонятно почему рассорилась с учителем-французом (она уже прилично читала и хорошо говорила на бытовые темы) и начала учить испанский.
Был еще один перескок – через четвертый класс сразу в пятый. Именно в это время все та же завуч сказала: «Танечка, мы тебя все очень любим, но тебе имело бы смысл перейти в школу значительно посильнее нашей, обязательно с языковым уклоном. Там все детки такие, как ты, и ты сможешь найти себе друзей, это очень важно…» «Спасибо, но я не хочу, – ответила Таня. – Меня в автобусе тошнит. Я тут у вас останусь».
Дальше так и шло. Таня много занималась, сочиняла стихи, усердно учила испанский язык. В седьмом классе учительница литературы предложила ей стать членом какого-нибудь литературного объединения. «Благодарю вас, но мне всегда казалось, что сочинение стихов – дело сугубо индивидуальное. Вот танцевальный ансамбль или секция футбола – там, конечно, нужен именно коллектив», – улыбнулась девочка.
В 14 лет закончила школу. Поступила в университет. Сессии сдавала хорошо, в основном на четверки. И вот…
– Мы теперь думаем: эта ее одаренность, откуда-то приходящие стихи… Что это было – дар свыше или проклятье?! – немного патетически вопросила мать.
Я поморщилась и недоверчиво осведомилась:
– Что, уж прям вот так, как гром среди ясного неба?
– Нет, пожалуй, – покачал головой отец Тани. – Последние годы дочь становилась все более замкнутой, раздражительной, грубила нам, не хотела общаться. Мы списывали на переходный возраст…
– И что делали?
– Старались оставить ее в покое, не обращать внимания на ее выходки…
– В то время как Таня отчаянно просила помощи… Друзей у нее так и не завелось?
– Ну, наверное, можно сказать, приятели… или хорошие знакомые…
– Она будет со мной говорить? Или как с тем психиатром…
– Мы очень надеемся, что да. Она читала ваши книжки.
– О, это хорошо. Повести для подростков?
– Нет, научно-популярные книги для родителей. Последние годы она увлеклась психологией и даже, можно сказать, физиологией…
– О Господи… – я только тяжело вздохнула. – Что ж, давайте сюда Таню.
Черное платье, декадентские черные круги под глазами. Бедная девочка…
– Ты знаешь,
– Темповая задержка психического развития у детей, – удивленно подняв брови, ответила девушка. Не такого начала разговора она ожидала. Тем лучше. На то и рассчитано.
– Причина ее?
– Может быть родовая травма. А в общем – неизвестно.
– Верно. Какая-то биохимия в мозгах, до которой ученые еще не докопались. Исход состояния?
– Сколько-то детей, наверное, становятся потом нормальными…
– Если задержка именно темповая, то 8–9 из 10 догонят сверстников. У одного-двух был не тот диагноз. Что такое кривая нормального распределения, знаешь?
Рисую на листке.
– Да.
– Смотри, вот здесь – дети с темповой задержкой. А здесь, вот в этом секторе с другой стороны, – кто?
– Я? – от удачной догадки расцвела улыбка на лице (как же она ее красит!).
– Синдром ранней общей детской одаренности (не путать со специальной детской одаренностью – это вообще другое!). Ты и твои собратья и, так сказать, со-сестры по несчастью. Причина синдрома?
– Тоже биохимические нарушения при формировании нервной системы?
– Безусловно. Исход состояния?
– Восемь-девять становятся нормальными?
– Совершенно верно! Приятно иметь дело с умным человеком. Возраст выравнивания может быть разным. Чем раньше, тем лучше прогноз. Ну, и от поведения родителей зависит, конечно. Если начинают с этой одаренностью носиться, как с писаной торбой… Когда ты поняла, что стала нормальной?
– До конца – как в университет поступила. Все вокруг такие же, но взрослее и умнее. А догадываться начала еще в девятом-десятом классе. Стихи стали, если честно сказать, как у всех девиц в пятнадцать-двадцать. А математика-физика у меня вообще не шли. Я по четыре часа каждый день задачи дома решала, чтобы пятерки были. Какая уж тут одаренность!
– Расстроилась?
– А вы как думаете? Я же привыкла… Хотя вот вы сейчас спросили, и я подумала: еще раньше что-то чувствовала, наверное. Я же помню, как завуч говорит: тебе надо в сильную школу, туда, где все такие, как ты… А я думаю: все такие, как я? Не хочу! Хочу быть единственной такой…
– Ну, это как раз закономерно. Теперь решила, что нормальной, как все, жить не сможешь, не потянешь?
– Да нет, скорее не поняла как… Я же не умею. А спросить не у кого. Однокурсницы на меня смотрят, как на паука какого из банки, из школы друзей не осталось. Родители вот только ужасно почему-то раздражают…
– Переходный возраст, – вздохнула я. – У нормальных людей часто так бывает…
– Ага, поняла, это вы надо мной смеетесь.
– Ну да, смеюсь. Одинокая шестнадцатилетняя девочка пыталась свести счеты с жизнью. С трудом откачали. Очень смешно!
– И чего же мне теперь? В школу, что ли, обратно?
– Да нет, зачем же. Теперь тебе опять придется задачи решать, только уже не по математике. Но ты-то, по счастью, вкалывать умеешь (это далеко не каждому бывшему одаренному так везет!), так что справишься. Смотри: вот шкалы развития (рисую на том же листке). Интеллектуальное. Физическое. Социальное. Интеллектуальное у тебя теперь соответствует возрастной норме, это мы выяснили. Физическое?