Все напоминает о тебе
Шрифт:
"Надо заснуть, - шепнул внутренний голос, - сейчас уже ничего не изменишь".
Я грустно усмехнулась. Но еще будет завтра, в котором тоже ничего не изменишь, и послезавтра, и, возможно, много лет, которые мне придется как-то жить.
Утром меня накормили завтраком, с трудом его в себя запихав, я покинула деревушку. Что ж, даже если в оставшихся четырех домах будут мусолить историю о второй дочке, думаю, ни от кого не убудет. Утром я поинтересовалась о Федоровых, что они делали, когда узнали, что их внучка живет по соседству? Оказалось, отец Андрея молчал насчет местонахождения их дочери, не помогли никакие угрозы и обещания вызвать следователя. Он на это сказал:
– Радуйтесь, что хоть кто-то рядом с вами. Ленка сюда не вернется,
Родителям Лены пришлось смириться, Аню они любили всей душой, и само собой, старались участвовать в ее жизни. Правда, она никого к себе близко не подпускала, так что любить приходилось на расстоянии. Когда появился Илья, никого из Федоровых в живых уже не было.
Вставали тут рано, уже в половине десятого я выезжала с разбитой дороги на главную. Посмотрев по карте, решила двинуть не крюком, как прибыла сюда, а сразу в сторону города. Выгадала мало: дорога здесь была значительно хуже, я тряслась по ней, поднимая пыль и соблюдая скоростной режим. Сэкономила всего минут сорок, да еще голова заболела. Около часа дня я была в нашем городе, первым делом заехала на мойку, и пока машину приводили в порядок, включила мобильный. Надо сказать, Максимов оказался упорным мужчиной: он звонил мне и в субботу, и в воскресенье, и даже написал сообщение, поинтересовался, не обидел ли он меня чем-то? Я решила, что отвечать уже бессмысленно. Больше никто не объявлялся, я усмехнулась. Набрала Аллу и сказала, что подъеду к галерее в течение получаса. Вскоре я уже сдавала ей ключи, рассыпаясь в благодарностях.
– Не говори ерунды, - махнула девушка рукой, - ну как твои дела?
– Нормально. Выставка идет на ура?
– Ты представляешь, - Алла даже глаза округлила, - приехал какой-то фриц, увидел картины художника и купил все.
– Серьезно?
– Да. Мы ошалели, носились, как угорелые. Он сегодня улетает из Москвы в Германию, так что в спешном порядке все оформляли, вчера подписали документы, сегодня получили деньги. Это что-то с чем-то. Успех так успех.
– И что? Выставка в итоге закрылась?
– Получается, что так. Воскресенье-понедельник картины повисели, вечером все сняли и собрали.
– И кому же достанутся деньги, раз художник мертв?
Алла похлопала глазами:
– Не знаю. Мы получили свой процент, остальное, наверное, его родным, или тому, кому принадлежат права.
Я примерно догадывалась, кому они могут принадлежать, мне стало противно. Неужели Наталья оставит семью Гарри без копейки? И это после того, как она рыдала о его смерти и клялась в том, что любит? Тут я всерьез задумалась. А стоит ли верить ее словам? После того, что я о ней узнала, я могу сказать, что дама Наталья злобная, мстительная, и ни перед чем не остановится. Я с большим сомнением отнеслась бы к тому, что в ее душе могут зародиться чувства. А тут нате вам: и люблю, и не отдам, и мстить буду... Как-то это не вяжется с ее образом. Гарри мертв, и она может говорить все, что угодно, проверять ее слова не у кого. Такая, как она, вполне способна толкнуть его на противозаконную авантюру, а потом, когда что-то пошло не так... Она избавилась от него? И Гарри погиб от передозировки, как когда-то Витя Малышев вышел в окно, наевшись кислоты?
Я даже вспотела от подобных мыслей.
– С тобой все в порядке?
– озабоченно спросила Алла.
– Ты побледнела.
– Все нормально... Мне надо ехать. Спасибо еще раз.
Выскочив на перекресток, я остановила первую попавшуюся машину. Через двадцать минут заходила в квартиру. Следовало срочно обмозговать ситуацию. Все это время я строила цепочку событий, исходя из того, что Наталья действует в интересах Гарри, потому что любила его. А если предположить, что она действует в своих интересах? Ни мне, ни следователю не пришло в голову усомниться в ней. Но если все это игра, чтобы отвести от себя подозрение?
Я мерила комнату шагами, не зная, что делать. Нашла блокнот Гарри и уставилась в него. Сделки начались после появления в его жизни Натальи, тут тоже сходится. Могла она подбить его на незаконную аферу, пообещав взамен раскрутить его как художника? Неужели он все-таки подделывал картины? Он был талантлив, тут не поспоришь. Предположим, что так. Тогда буквы могут обозначать, например, инициалы художника и название картины. Я села за ноутбук и около двух часов провела в разгадывании шифра. Как ни странно, мне это удалось, то есть, удалось подогнать имеющиеся буквы под существующие картины. Еще некоторое время я пыталась проследить движение этих картин, удалось только с тремя, и то весьма смутно, было сообщено, что они ушли в частные коллекции. Время совпадало с датами, что стояли в блокноте Гарри.
Я устало откинулась в кресле. И что дальше? Даже если представить, что я права. Гарри подделывал картины, Наталья продавала копии по цене оригиналов, а куда девались сами оригиналы? Возможно, они тайком ушли в чьи-то руки за колоссальные деньги. Если так, то правду я никогда не узнаю. Если учесть, что Наталья жива-здорова, претензий к ней нет. И выходит, смерть Гарри не выгодна никому кроме Николаевой. Что между ними произошло? Он отказался продолжать сотрудничество, решил разорвать с ней отношения, как он сказал Ване "покончить со всем разом", и ее это не устроило? Безусловно, он становился из соучастника опасным свидетелем. Кто знает, что придет ему в голову, а находиться в шатком положении Наталья, судя по всему, не любит. Вот и... Стоп! Это только мои догадки, ничего больше. В любом случае, доказать что-то я вряд ли смогу. А если отнести блокнот Шавровскому и рассказать о моих подозрениях? Он скажет, что Наталья ни при чем, мог ведь Гарри сам наладить подобный бизнес, за что и был убит. А вообще, его смерть признана самоубийством, так что следователь и слушать меня не захочет.
Но если я права, и Наталья убила Гарри... Я должна это доказать. Где она могла приобрести наркотики? Да где угодно, выходов у нее, наверняка, полно. Значит, об этом должен кто-то знать. А еще значит, что в ту ночь она была у Гарри. Что она сказала на это следователю? Было ли у нее алиби? О нем она должна была позаботиться. Но узнать не помешает.
Я быстро приняла душ и перекусила, решая, как поступить. В итоге нашла номер Кирилла и позвонила ему.
– Не может быть, - пропел он в трубку, поняв, что это я, - честно сказать, я уже не рассчитывал.
– Давай встретимся, есть разговор.
– А чего так официально?
– Это серьезный разговор.
– Ты меня пугаешь. Хорошо, давай через полчасика в баре "Зеленый страус".
Через полчаса я была там, местечко оказалось не из дешевых, и выглядело помпезно. Кирилл меня уже ждал, поцеловал в щеку и усадил за столик.
– Что у тебя случилось?
– Я так понимаю, ты занимаешься распространением наркотиков, - поинтересовалась я негромко, он аж чаем поперхнулся.
– Алиса, ты с ума сошла?
– Но ведь я права?
Кирилл откинулся на спинку дивана и принялся сверлить меня взглядом, скрестив на груди руки.
– Предположим, и что?
– Скажи мне, много ли в городе людей, через которых можно приобрести... химические наркотики?
Он даже брови вздернул и перегнулся ко мне, положив локти на стол.
– Ты что, подсела на химку?
– Нет. Но мой друг подсел и умер от передоза.
– Серьезно?
– Кирилл смотрел хмуро.
– Как его зовут?
– Гарри Ставровский, он художник. Это его псевдоним. А зовут Игорь Кривко. Ты его знаешь?