Все напоминает о тебе
Шрифт:
– Вы можете рассказать о нем?
Чета снова переглянулась, старушка поднялась и стала хлопотать с чаем. Дед Василий снял кепку и, положив на стол, разгладил ее рукой.
– Что тут сказать, - начал он, - где он сейчас, мы не знаем, никто из местных не знает. Серега, отец его, когда-то сказывал, что он в соседнюю область уехал, но на этом все. Здесь он года три не появлялся... Да и не появится уже. Дом их через два от нашего по этой стороне, весь покосился, рухнет скоро. Место здесь глухое, за участки никто не держится, все разъехались, одни старики доживают, и тех осталось...
– он печально махнул рукой, я ждала, решив его не торопить. Баба Маша поставила на стол чашки с пахучим травяным чаем и розетку с вареньем, сама уселась рядом с Василием. Сделав глоток, я осторожно спросила:
– Значит, у Андрея есть ребенок?
– Да, - кивнул Василий, поджав губы, - дочка. Катюшкой зовут, не девочка, загляденье.
– Старушка на эти слова вздохнула, а дед, наконец,
– Отец его непутевый был, вот и он в папашу пошел. Серега гулял много, уж какая деревня у нас небольшая, так он ни одной юбки не пропускал. Ну и конечно, забеременела одна от него, Светка Мальцева, на пару лет младше его. Пришлось жениться, только он и от нее постоянно налево ходил, не мужик, а сплошное недоразумение. Среди наших с ним никто не связывался, он в Кривцах работал, там и развлекался. Ну а потом у Федоровых девчонка подросла - Ленка, и такая красавица, любо-дорого смотреть. Стали замечать, что он возле нее крутится, куда это годится, мужик-то взрослый, а она молоденькая дуреха. После школы Ленка в Сосново отучилась, а потом резко уехала. Все только порадовались, потому что Серега за ней все годы волочился, боялись, как бы не соблазнил. Ну вот, как она уехала, так он весь переменился, хмурый стал и замкнутый, на баб смотреть перестал, работать много начал, и выпивать. Но Светка, жена его, только рада была, он пьяный спокойный, спит в основном. А спустя четыре года Светка-то и померла.
– Почему?
– удивилась я.
– Болезнь какая-то скоротечная, я уж и не помню, как называется, Машка, не помнишь?
– Женская, - пожала плечами старушка.
– Ну вот, как она померла, Серега совсем переменился. Пить бросил, стал такой серьезный, работал постоянно. Мальчишку-то воспитывать надо было. А зимой сорвался куда-то, оставил Андрея с родителями, и смылся. Не было его около недели, уж думать начали, как бы не замерз где по пьяной лавочке, тут он приезжает, а с ним девочка. Маленькая, годика три. Народ обалдел, мол, откуда ребенок. Он и говорит: удочерил. Долго мусолили, но потом утряслось, и к Ане привыкли все, так ее звали. Девочка росла красавица, и умненькая такая, но замкнутая, себе на уме. Компаний сторонилась, дружили они только с Андреем, он же ей вроде брата стал. Он ее оберегал, скажу тебе, носился везде, приглядывал, чтобы кто не обидел, все для нее. Народ умилялся. Потом он вырос, уехал в институт учиться, пять лет от него ни слуху, ни духу не было, но после приехал погостить. Так Анька к нему на шею бросилась на радостях, рыдала, а он ее кружил на руках. На месяц он приезжал, потом опять в город вернулся. Аня после его отъезда совсем замкнулась. Такая девчонка красивая, а на ухажеров даже не взглянет, всех отметала сурово. Ей в ту пору шестнадцать исполнилось, поехала учиться в Сосново, думали, кого найдет, куда там... Так одна и была, серьезная такая росла, в душу к ней не пробраться было. Лет через пять опять Андрей наведался, ему тогда лет двадцать пять было, ей около двадцати. Она вся расцвела с его приездом, смеялась все время, радовалась, нипочем не скажешь, что букой ходит постоянно... Андрей несколько дней побыл да уехал, а следом - бац!
– оказалось, Анька беременная. Тут уж понятно стало, чего она ухажеров отметала.
– Вы хотите сказать, - не выдержала я, - что Андрей и его приемная сестра...
– Именно, - кивнул он, - да это еще не самое страшное. Как правда вскрылась, отец его рвал и метал. Андрей в ту пору уже женат был, да и что за дело такое - пусть она приемная, но все же дочь... Но у него совсем крыша поехала, напился сильно, давно он не пил, а тут прямо совсем никакущий, напился и рассказал правду. Оказалось, Анька-то сестра сводная Андрею.
– Что?
– открыла я рот.
– То и есть. Ленку Федорову он все же соблазнил, и она от позора сбежала, потому что уже беременная была. Ей повезло, замуж выскочила сразу, и муж ее увез, а Серега не мог смириться, нашел, и девчонку выкрал, после смерти жены. То ли хотел близкого человека рядом, когда потерял одного, то ли еще что в голову стукнуло. Мать-то Ленки Федоровой знать не знала, где дочка ее, та так и не объявилась, соотносить данные некому было... В общем, вышло, что Андрей свою же сестру и того... Только Серега Аньке этого не рассказывал, и Андрею тоже, сил не хватило. Анька девчонку родила, Катюшей назвали. Сейчас взрослая уже она, годков восемнадцать стукнуло. Так и жили. Андрей не появлялся, видать, Анька ему сообщила, что отец с ним сделает. Ее даже и с ребенком сватали, так она ни в какую, любила, видать, Андрея, только непонятно, за что.
– Мозг он ей с детства запудрил, вот и всех делов, - вздохнула баба Маша.
– Кто знает. Но стала она сама уезжать на несколько дней. Говорила, в командировки ездит, оказалось, что к нему. Раз в два месяца стабильно. Долго это продолжалось, несколько лет... Потом она мрачной стала опять, и уезжала очень редко, может, раза три в год, а сама все больше молчит да с Катькой играет. Серега уж как ее любил, сил нет, Аньку-то. Все понимал и себя проклинал, считал виноватым, что так вышло. А чуть больше трех лет назад
Дед замолчал, я сидела не в силах оценить новую информацию. Чем больше узнаю, тем меньше хочется жить в этом мире.
– Но что случилось?
– все же спросила я. Баба Маша вздохнула.
– Записку она оставила, - продолжил дед, глядя в кружку, - прошу никого не винить, это мой выбор, позаботьтесь о Кате. И все. Серега чуть не свихнулся, уж как его тут все успокаивали, боялись и вправду крыша поедет. А потом он ее дневники нашел, и все ясно стало...
– Дед еще помолчал.
– Там только и было, что про Андрея. Любила она его с детства. С женитьбой его смирилась, потому что он ей наплел, что не по любви это, а ради карьеры. Не понимала этого, но приняла. И верила, что она одна у него. Так и жили - она к нему в город ездила, в гостинице останавливалась, они встречались, она уезжала. А потом он сказал, что надо повременить, объяснить толком не смог, в чем дело, но она опять приняла, хотя слез, видать, пролила немало. А через несколько лет причина стала ясна: она его с девицей молоденькой увидела. Приехала без предупреждения, пошла в кафе, где они встречались, там напротив институт какой-то. Возле его машина. Она затаилась, а тут девчонка выбегает, в машину садится, Анька не будь дурой - за ними на такси. В общем, что говорить: любовницу он себе завел, и от этого Анька совсем впала в отчаянье, потому что решила, что он в нее влюблен. Она и представить не могла такого. С женой мирилась, потому что Андрей говорил, что не любит, а тут... Стала разведывать, и точно уверилась... Ну и не выдержала, дневник ее и не перескажешь весь, сколько там отчаянья было....
Снова наступила тишина, я сидела, опустив голову, лицо горело, а в висках звенело. Аня увидела нас с Андреем и покончила с собой, решив, что он променял ее на другую. Вот как все было. Тут меня как обухом ударило: та девушка, что была запечатлена на фотографиях, которыми я шантажировала Андрея - и есть Аня. И Аня эта - сестра Ильи, дочь Николаева и Рогожиной, в девичестве Федоровой. Как я в обморок не грохнулась - не знаю. Тут заговорила старушка, возвращая меня в реальность.
– Серега жить здесь не смог, уехал, а куда, никому не сказал. Хотел, наверное, новую жизнь начать... А через пару месяцев объявился парнишка, тоже разыскивал Николаева, точнее, Аню. Оказалось, сын Ленки Федоровой. Та ему рассказала, видать, свою историю, тот и поехал искать. Задиристый парнишка такой, всех опросил, а как правду узнал, сразу уехал.
– Глаза у него были такие...
– подал голос дед, я посмотрела на него, - когда уезжал он... Я таких глаз у человека никогда не видел. Ненависть в них стояла страшная, и жестокость. Я даже струхнул маленько, хотя человек старый, много повидал... Еще подумал, не дай бог им с Андреем встретиться, не поздоровится тому...
Мы немного помолчали, я ничего не соображала, только пила чай, уставившись в стену.
– Вот такие дела, - вздохнула баба Маша, - так что можешь отца своего поискать, только особо не надейся. Он на Катюшку-то ни разу не приехал взглянуть...
– Она поднялась, тяжело опираясь на стол, и стала убирать чашки.
– Ты издалека приехала?
– спросил Василий. Я назвала город.
– Далековато. Поздно уже ехать назад, дорога от нас худая, сама видела, еще встрянешь. Оставайся до утра, мы тебе на печи постелем.
Я приняла предложение и вскоре лежала, глядя в потолок. Старики разошлись спать, было около девяти вечера, но за окном стояла темнота. Ночевать я осталась, боясь, что не выдержу обратной дороги, изводя себя мыслями. Меня захлестывало со страшной силой. В конце концов, я свернулась в клубок и заплакала, стараясь сдерживаться, рыдания душили, и хотелось орать в полный голос. Я вдруг подумала: лучше бы меня вообще на свете не было. С самого того момента, как я только зародилась в животе своей матери, я стала эпицентром бед, вихря, который постепенно разрастаясь, принимает масштабы катастрофы. Моя мать погибла во время родов, мое появление на свет повлекло за собой смерть подростка, укравшего меня из роддома. Когда я выросла, стало только хуже: сначала я сломала жизнь Андрею, потом из-за меня покончила с собой Аня, и Илья таким образом потерял сестру. Гарри влюбился в меня и рискнул своей жизнью в надежде, что мы будем вместе. Теперь он мертв, а я лежу тут, и надо как-то дальше жить. Я даже ему позавидовала.
Конечно, у Ильи были мотивы возненавидеть не только Андрея, но и меня. Около трех лет назад он узнал правду о своей якобы погибшей сестре, отыскал ее, а оказалось, что все не менее страшно. Он начал выслеживать Андрея, узнал обо мне, все сопоставил... И стал ждать момента. Конечно, мстил и в других делах, судя по словам Андрея, но обо мне не забывал. И как только представилась возможность...
Я зажала зубами подушку. Он мстил не только ему, он мстил нам обоим. А я по-прежнему люблю его, человека, который меня ненавидит. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, мне стало плохо, даже показалось, что сознание помутилось. Я легла на спину и стала глубоко дышать. Это помогло.