Все новые сказки
Шрифт:
Эмери стал рассматривать кадры на свет. Робби, щурясь, стоял рядом. Пять кадров в янтарных и черепаховых тонах, расплывчатые контуры — то ли кусты, то ли тучи, то ли просто разводы копоти, Робби определить не мог.
Эмери спросил:
— И сколько у тебя кадров?
— В общей сложности? Семьдесят два.
— Негусто, — помотал Эмери головой. — Сколько секунд длился фильм — пятнадцать?
— Семнадцать.
— Двадцать четыре кадра в секунду. Значит, из четырехсот кадров уцелели только эти.
— Нет, кадров было меньше.
Робби защелкнул замок, оглянулся: Леонард сел на корточки в углу, приподнял куртку — под ней оказался железный сейф. Леонард откинул крышку.
Сейф был заполнен водой. По крайней мере, Робби понадеялся, что это всего лишь вода.
— Аквариум, что ли? — спросил он.
Леонард, не обращая на него внимания, засучил рукава и запустил руки в воду. Соблюдая чрезвычайную осторожность, достал другой железный ящик. Поставил на стол, схватил куртку, тщательно вытер ею крышку. Обернулся к Робби:
— Знаешь что, наверное, лучше отпереть. Вдруг придется срочно удирать.
— Леонард, мать твою, что там у тебя?! — воскликнул Эмери. — Змеи?
— Не-е, не змеи, — Леонард выхватил что-то из ящика, Эмери отпрянул: в воздухе развернулась змееобразная лента. — То, что осталось от оригинала — от фильма 1901 года.
— Нитроцеллюлоза?! — вытаращил глаза Эмери. — Нет, ты точно спятил! Как только ты ее раздобыл, а?!
— Отрезал, когда собирались уничтожить. Я думаю, бояться нечего: я ее каждый день проветриваю, газ не скапливается. И с испарениями от лака в реакцию вроде не вступает. Это фрагмент, где можно как следует рассмотреть Макколи и лучше всего виден аппарат. Глянь!
Он помахал пленкой перед носом Эмери. Тот попятился к двери:
— Убери, убери скорей!
— Можно посмотреть? — спросил Робби.
Леонард смерил его взглядом. Кивнул:
— Держи за этот край…
Робби не сразу сфокусировал взгляд.
— Твоя правда. Можно увидеть Макколи — ну, по крайней мере, какого-то человека. И определенно видно аэроплан.
Он вернул Леонарду пленку, тот снова тщательно уложил ее в банку, а затем в наполненный водой сейф.
— За это тебя точно выпрут, если узнают, — присвистнул Эмери. — Если взорвется, музей сгорит дотла.
— Думаешь, это такая уж трагедия? — усмехнулся Леонард, тщательно драпируя сейф курткой. — В любом случае, я уже могу расстаться с этой пленкой. Как-то ночью я пролез в лабораторию и сам ее скопировал. Так что у меня дома есть копия. А эта… — он указал подбородком в угол… — Я заберу нитроцеллюлозную пленку домой и устрою ей похороны по обряду викингов. Прямо во дворе. Приходите, если хотите.
— Когда, сегодня? — спросил Робби.
— Нет, сегодня мне надо поработать допоздна, кое-что доделать до поездки.
Эмери прислонился к двери:
— Куда собрался?
— В Южную Каролину. Я же говорил: поеду на остров Кауана и… — Леонард взял в руки «Беллерофонт», и на Робби повеяло ацетоном. — И научу эту штуку летать.
— Совсем шизанулся! Он сколько лет Мэгги в глаза не видел, а, скажи? — возмущался Робби, когда Эмери вез его назад на работу. — А я ведь до сих пор не знаю, что между ними на самом деле случилось. Знаю только про НЛО.
— Она узнала, что у него другая. Начались раздоры. Она попыталась подвести его под увольнение; он пошел к Бойнтону и сказал ему, что Мэгги разбазаривает время и деньги на исследования по НЛО. К сожалению, все так и было. Они провели проверку, а у Мэгги случился нервный срыв или что-то в этом роде еще раньше, чем они собрались ее увольнять.
— Вот козел!
Эмери вздохнул:
— Ужасная история. Леонард о ней никогда не говорит. Мне кажется, он до сих пор переживает из-за того, что так вышло. Не может забыть Мэгги.
— Ну-у-у да… вот только… — Робби недоуменно помотал головой. — Она ведь лет на двадцать постарше нас, верно? Они все равно разбежались бы рано или поздно. Если он переживает, съездил бы да повидался с ней, что ли… А он какой-то бред выдумал.
— Наверное, крыша поехала от ядовитых испарений. В лаке для ногтей тоже есть нитроцеллюлоза.
— Серьезно?! И от нее действительно сходят с ума?
— Другой гипотезы у меня нет, — мрачно пробурчал Эмери.
Робби жил в неряшливом поселке в окрестностях Роквилля. У него был небольшой коттедж на потрескавшемся шлакобетонном фундаменте, обитый ДСП. Садик, посаженный Анной, совсем захирел.
Робби увидел, что перед домом припаркован зеленый пикап с просроченными номерами. В кабине громоздились пустые пивные бутылки.
Робби вошел в дом. Зак и его приятель Тайлер — владелец зеленого пикапа — сидели, пристально уставившись в монитор.
— Как жизнь? — спросил Зак, не повернув головы.
— Потихоньку, — ответил Робби. — Смотри в глаза.
Зак вскинул голову. Он был щуплый, стриженный под ежик: Робби бесила эта стрижка, ведь Зак унаследовал от Анны густые светлые кудри… Тайлер — нескладный верзила с длинными черными волосами, носивший солнечные очки в тонкой железной оправе. Оба обычно ходили в расписных футболках и полосатых шортах — этакие вечные курортники.
Робби пошел на кухню, взял из холодильника пиво.
— Ребята, вы поели?
— Перекусили по дороге.
Робби пил пиво и наблюдал за сыном и его приятелем. В доме пахло «одеколоном «Холостяк-Неудачник», как однажды сострил Эмери. Нестираное белье, пивные лужи, дым марихуаны. Робби, правда, уже много лет не курил, зато эстафету приняли Зак с Тайлером. Раньше Робби на них орал, потом опустил руки. Если его собственная поганая жизнь для них — не предостережение, чем их еще напугаешь, чтобы за ум взялись?