Все новые сказки
Шрифт:
Я откладывал эти фотографии, полагая, что, хотя мое начальство вряд ли может ими заинтересоваться, в них есть что-то необычное, заставляющее попристальнее к ним присмотреться.
Фигуры эти ассоциировались у меня с неприятными существами с картин Босха, теми, похожими на птичек, у которых на лице фальшивые, напоминающие клювы носы.
Моя коллекция подобных фотографий все росла, а вскоре те, где носы были, стали попадаться чаще, чем те, где носов не было. Я понял, что поскольку концентрация ужаса увеличилась — к тому времени мы стали получать ежедневные тайные донесения из лагерей, где держали пленных американцев и вьетнамских буддистов, — и количество носящих носы неуклонно
И у каждого — Нос.
Вскоре, однако, дела другого рода увлекли меня настолько, что я забыл об этих фотографиях. Гораздо позже, уже после окончания войны, когда я поселился в Монреале, вдали от моей бывшей жены, ее сына и мужа (которые много путешествовали), я внезапно наткнулся на пачку этих фотографий (упомянутый выше снимок был среди них), и мой интерес вспыхнул с новой силой. Я начал искать другие источники — по роду деятельности я имел доступ к материалам, недоступным обычным людям. И мне стали попадаться фотографии из других регионов, где шла война — там тоже встречались фигуры с носами. Тогда я расширил поиски и обнаружил подобные фигуры на фотографиях времен Второй мировой войны. На одной из таких редких фотографий (к сожалению, утраченной в результате пожара) на митинге в Третьем рейхе отчетливо были видны две такие носатые фигуры: я помню эту фотографию очень ясно и в деталях, потому что одна из фигур стоит буквально вплотную к ногам Гитлера и неприятно усмехается в камеру.
Но и тогда мой интерес скоро угас, и я снова отвлекся, пока в 1979 году не взял в руки лондонскую газету, где на первой полосе красовалась фотография убитого президента Южной Кореи Парк Чанг Кхи. Справа от тела, глубоко на заднем плане, виднелась фигура с Носом на лице.
Я немедленно исследовал все другие фотографии, сделанные в это время, но ничего интересного не нашел.
Однако на той же неделе, рассматривая фотографию с места крушения пассажирского поезда, в котором погибло 45 человек, среди груды искореженного металла я обнаружил фигуру человека, на лице которого виднелся искусственный Нос, приделанный серебристыми ремешками. Человек этот, окруженный мертвыми телами, был совершенно и очевидно жив.
Я стал анализировать фотографии из моргов и с мест различных несчастных случаев и обнаружил сотни подобных фигур. Большинство фотографией были связаны с катастрофами или другими бедствиями, и я заметил, что число и поведение носатых фигур связано с числом жертв и масштабом разрушений. Чем страшнее было вокруг — тем более явственное удовольствие проступало на лицах носатых, особенно если речь шла о погромах и убийствах. О прямой связи, конечно, говорить нельзя, но определенная корреляция тут точно присутствовала.
Большинство фотографий, к сожалению, тоже уничтожены огнем.
Я, видимо, наткнулся в своих изысканиях на нечто, что прошло мимо внимания абсолютного большинства людей, что никогда никем не замечалось на протяжении всей истории человечества. Эта секта была засекречена, а ее тайны охранялись чрезвычайно бдительно (своего рода дьявольская масонская ложа), и ничто, кроме этих разрозненных фотографий, не указывало на ее существование. В общественном сознании Нос настолько прочно был связан с шутовством, дурачеством, что никто никогда даже не помыслил бы о том, что он может быть зловещим знаком, и это служило отличной страховкой от обнаружения и рассекречивания секты.
Следующим моим шагом стали поиски современных приверженцев Секты.
Задача эта оказалось долгой и трудной. Мне потребовались бы дни, чтобы перечислить тупики, тупики и тупики, в которые я упорно попадал: ложные пути, дезинформация (часто умышленная), интриги, обман, покушения на мою жизнь (да-да, было и такое!). В течение многих лет я дотошно изучал каждую крупицу информации, каждое самое нелепое предположение, способное привести меня к пониманию истинного положения вещей.
И несмотря на все попытки остановить меня — я преуспел.
Весной этого года моя навязчивая идея привела меня в Париж, где я рассчитывал встретиться с одним человеком в пирамидальной тени Эйфелевой башни. Я должен был ждать в одном кафе до трех часов, потом попросить официанта поменять мне столик на тот, что стоял рядом с моим. Был наполовину ненастный, наполовину солнечный апрельский день — из тех, в какие в воздухе веет бриз и то ли намекает на скорое тепло, то ли грозит возвращением холодной зимы. На мне было пальто, на шее кашне, на голове — котелок. В руках я нес зонтик. Все в соответствии с полученными инструкциями. Я чувствовал себя фигурой с картины Магритта [95] , и мне казалось, что еще немного — и я воспарю в воздухе над этим красным кирпичным зданием через улицу, таким жестким и остроугольным на вид, будто оно было вырезано из картона.
95
Рене Франсуа Гислен Магритт (1898–1967) — бельгийский художник-сюрреалист; известен как автор остроумных и вместе с тем поэтически загадочных картин.
Пробило три часа.
Я попросил официанта сменить мне столик, дал ему на чай во избежание возможного недовольства, пересел и стал ждать. Ничего не происходило. Тогда я купил у проходящего мимо торговца газету, развернул ее и стал читать. Так бывало уже много раз: я подождал бы еще минут десять и ни с чем отправился бы обратно в отель. Но на первой странице газеты я увидел фотографию, на которой был изображен человек в котелке и с фальшивым носом. Я услышал, как скрипнули ножки стула у того столика, где сидел раньше, и человек с фотографии, во плоти, сел напротив меня. На его лице был Нос. А фотография, как я теперь отчетливо видел, была просто наклеена на газету.
— Я вижу, вы следуете инструкциям, — сказал он на том нейтральном, классическом, бесцветном английском, на котором изъясняются учителя английского во всех школах мира. Моего ответа он не ждал и протянул мне конверт со словами: — Возьмите это и продолжайте следовать инструкциям.
В конверте находились билеты на бейсбольный матч в Нью-Йорке.
На следующий день я сидел на трибуне переполненного стадиона «Янки». Ближе к концу рядом со мной образовались свободные места, чуть ли не восемь — исход матча был уже предрешен, хозяева поля взяли инициативу в свои руки, и многие зрители разъезжались по домам.
Я делал небольшие заметки, и тут место рядом со мной оказалось занято мальчиком, который, как я полагаю, спустился сюда с более дешевых мест наверху. Только когда он ко мне повернулся, я обнаружил, что под козырьком бейсболки у него на лице Нос. Криво улыбаясь, он вручил мне конверт и убежал.
В течение нескольких недель у меня было несколько подобных рандеву в общественных местах: театры, рестораны, лондонский зоопарк и площадь Пиккадилли, трамвай в Сан-Франциско. Происходило все одинаково, по единому образцу: посыльный, имеющий на лице Нос, приближался ко мне и передавал конверт с билетами или указаниями, что делать дальше, без комментариев и объяснений. Я неукоснительно выполнял все, что от меня требовали. Моя навязчивая идея стала наваждением. Я был полон решимости разгадать эту тайну.