Всё о папе, маме, бабушке и восьми детях
Шрифт:
– С-с-с-с! – сказал он. – Не говоли так, мне это не нлавится.
Но мужчина не обратил на Мортена никакого внимания.
– Восемьдесят крон! – крикнул он.
– Девяносто! – крикнул папа.
– Девяносто пять! – сказал мужчина.
Папа был вне себя. Ведь у него было только сто крон. А что, если этот мужчина предложит больше?
Человек
– Девяносто пять! Девяносто пять! Кто больше?
Тогда мама кивнула папе и детям, они все встали и хором крикнули:
– Сто крон!
У них получилось так здорово, что все заулыбались, засмеялись, а человек на кафедре подпрыгнул и так ударил молоточком по столу, что всё кругом зазвенело.
– У вас такой дружный хор, что, по-моему, часы должны достаться вам, – сказал он.
– Конесно, – сказал Мортен.
Папа пошёл платить и вернулся с часами в руках. Он нёс их осторожно, словно ребёнка. Мама держалась за гири, Мортен – за маму, Мина – за Мортена, Милли – за Мину, Мона – за Милли, Мадс – за Мону, Марта – за Мадса, Мартин – за Марту, Марен – за Мартина, и все хором говорили о своих часах. И вдруг часы сказали «ку-ку» и притворились, будто это сделала маленькая синяя кукушка.
Домой они шли очень медленно, боялись, что быстрая ходьба часам не понравится.
Когда они подошли к своему дому, папа что-то шепнул Мартину. Мартин побежал в дом напротив, позвонил к той даме, которая подарила им сто крон, и сказал:
– Открой окно и выгляни!
А Марен побежала к Хюльде и Хенрику и сказала им то же самое.
Папа поднял часы высоко-высоко. Мама опустила гири, теперь все ждали, чтобы большая стрелка остановилась на двенадцати, потому что было как раз шесть часов.
Раз… Из часов выскочила маленькая синяя кукушка и закуковала.
Дама через улицу улыбнулась и махнула им рукой. А Хюльда и Хенрик подошли посмотреть поближе, и все считали, что более красивых часов нет ни у кого на свете.
Потом часы повесили высоко на стенку. Там они висели в полной безопасности, а раз им жилось так хорошо, то они всегда всем сообщали, который час.
– Это рождественский подарок нам всем, – сказал папа.
– Правильно, – обрадовалась мама.
– Они висят слиском высоко, – сказал Мортен.
– Нет, они висят как раз на месте, – сказал папа.
И часы с кукушкой очень обрадовались его словам.
Рождество
Мона раздобыла новую тряпочку и теперь почти все вечера просиживала у Хюльды с Хенриком, вышивая новую салфетку для мамы.
Однажды вечером Мона сидела с Хенриком, а Хюльда пекла пироги на кухне.
– Ты рад, что скоро Рождество? – спросила Мона.
– Очень, – ответил Хенрик. – К нам придёт тётушка Олеа. Будет очень хорошо, только, конечно, тихо. – Хенрик вздохнул.
– Разве вы не будете танцевать вокруг ёлки?
– Как раз танцевать-то
Мона встала и задумалась.
– А может, вы придёте к нам? У нас на Рождество всегда бывает очень весело.
– А что скажет на это твоя мама? Вас и самих много. Может, лучше вы к нам придёте?
– Нет, мы не любим уходить из дома на Рождество. Подожди, я сейчас сбегаю спрошу…
– Мама, можно Хенрик, и Хюльда, и тётушка Олеа придут к нам на Рождество?
Мама молча оглядела комнату.
– Нельзя? – Мона была огорчена. – Значит, они будут сидеть у себя и не смогут даже потанцевать вокруг ёлки?
– Конечно можно, – сказала мама. – Я только хотела посмотреть, хватит ли на всех места. Конечно пригласи их.
Нижняя Хюльда очень обрадовалась, когда Мона пришла и пригласила их на Рождество.
– Как я рада! – сказала она. – У нас тоже было бы очень хорошо, но у вас вместе со всеми детьми, конечно, будет веселее в такой вечер. Вы только подумайте, в прошлом году я сидела дома совсем одна и слушала, как вы там наверху поёте, а в этом году я сама буду петь вместе с вами. Передай маме большое-большое спасибо!
Нужно сказать, что папа, мама и восемь детей очень красиво убрали свою квартиру к Рождеству.
Они вырезали звёзды из золотой бумаги и наклеили их на все кровати. С потолка свисали еловые шишки, выкрашенные серебряной краской. Ну и, разумеется, была ёлка.
Она была маленькая, потому что для большой ёлки у них не было места. Но зато они очень хорошо её украсили. Мама сделала маленькие корзиночки, как раз для такой маленькой ёлочки. Дети смастерили маленьких птичек и покрасили их во все цвета. А свечи у них были самые настоящие!
Когда они услышали, что по лестнице поднимаются Хюльда, Хенрик и тётушка Олеа, они зажгли свечи, так что, когда гости вошли, ёлочка светилась и подмигивала им в знак приветствия.
Мона положила под ёлку маленький пакетик, в котором была завёрнута салфетка для мамы. И мама, и папа, и другие дети тоже положили под ёлку свои подарки. И Хюльда, и Хенрик тоже принесли несколько пакетов, дети это сразу заметили, но мама сказала:
– Положите их под ёлку и давайте садиться за стол.
Маме пришлось накрыть и обеденный и кухонный столы, чтобы всем хватило места. Кухонный стол она украсила красной креповой бумагой и поставила на него маленькие белые свечи.
И как раз в ту минуту, когда они садились за стол, кто-то постучал в дверь.
Все испуганно переглянулись: ведь в рождественский вечер чужие обычно не приходят.
– Войдите! – крикнул папа.
Дверь широко открылась, и они увидели красную шапочку ниссе.
– Ниссе, – испуганно прошептала Мона. Она давно мечтала увидеть живого, настоящего ниссе – доброго гнома, который приносит детям рождественские подарки.
Милли и Мина спрятались за маму. Мортен с быстротой молнии исчез под столом. А папа встал и сказал: