Все оттенки черного
Шрифт:
Вера вызвала экономку.
– Ольга Петровна, напомните мне, пожалуйста, меню на ужин.
– Для Константина Федоровича московская похлебка. – «Кот всегда ест супы по вечерам». – Затем котлеты по-киевски с рисом, на десерт английский пудинг. – Во время перечисления величественная экономка косилась на ее синяки, но Веру это не беспокоило.
– Достаточно, я поняла. – На праздник этот набор совершенно не тянул. – Ольга Петровна, я бы хотела устроить небольшой сюрприз Константину Федоровичу. Пожалуйста, проследите, чтобы дети поужинали, и отправьте их спать. А для нас накройте в каминном зале. – Вера
Экономка кивнула:
– Сколько у меня времени?
– Полтора часа.
– Через полтора часа все будет готово.
– Замечательно! – Вера задумчиво потерла кончик носа. – Пожалуйста, предупредите всех, что сегодня вечером в доме никто не должен появляться. – Вся прислуга, исключая Володю, телохранителя Кости, жила во флигеле. – Отключите телефоны. И, пожалуйста, смените белье в спальне.
– Просто другой комплект?
– Красный. – Вера знала, что этот набор Кот любил больше всего.
– Разумеется. – Ольга Петровна покинула комнату.
Едва за величественной экономкой закрылась дверь, Вера, хихикнув как школьница, опрометью бросилась в спальню. Она дрожала от возбуждения.
Сорок минут ушло на ванну.
Сначала Вера долго нежилась в теплой воде, смешанной с маслом, пахнущим ландышем, – затем сушила короткие каштановые волосы – единственный седой был безжалостно вырван, – наслаждаясь их густотой и молодым блеском. Вера никогда не красила волосы, точно зная, что Косте бы это не понравилось. И только потом, завернутая в мягкую махровую простыню, она пришла в свою уборную, в просторную комнату, примыкающую к спальне, в свое царство. Кот не говорил ей, что велел спроектировать дополнительное помещение рядом со спальней, и это стало сюрпризом, который она сразу же оценила.
И еще она оценила его заботу.
Плотно прикрыв за собой дверь, Вера сбросила полотенце и посмотрела на свое отражение в зеркале.
«Что ж, для тридцати шести совсем неплохо, а главное – все свое. Натуральное. В красивых карих глазах блестит огонек, губы изящные, грудь в меру большая, красивой формы, хоть и выкормила двоих детей. Правда, после родов несколько раздался таз, но тут уж ничего не попишешь».
Вера погладила себя по полным бедрам. Одно время она хотела обратиться к пластическим хирургам, но, поняв, что Косте это не понравится, оставила эту идею и налегла на общепринятые вещи: массаж, диеты, спорт. К счастью, конституция ее тела не предполагала больших объемов, и Вере удавалось поддерживать неплохую форму. Пока, во всяком случае. Возможно, года через два-три ей действительно потребуется помощь хирургов – морщины на лице становились все заметнее, – но сейчас об этом можно не думать.
Вера нежно провела рукой по еще влажной после ванны коже. Итак, займемся собой.
Маникюр, профессионально сделанный в салоне красоты, не требовал корректировки. Ногти у Веры были в меру длинные, красивой формы, холеные, и темный лак смотрелся на них очень благородно.
Она присела на пуфик перед зеркалом, открыла ланкомовский набор, чуть подумала.
«Ужин при свечах, в каминном зале. Я встречу Кота в холле, будет полумрак, затем… – Вера сладко потянулась. – Сегодня я должна быть таинственной. Не ослепительной, но загадочной».
Легкое движение пуховкой, чуть пудры на лицо, чтобы получить ровный оттенок. Подправить брови карандашом, они и так темные, красивые, но немного подчеркнуть их форму не повредит. Некоторое время Вера размышляла над тенями: стоит или нет? Решила, что стоит, почти незаметные, золотисто-коричневого оттенка, волнующие. Подвела глаза, четко обозначив миндалевидный разрез, остановилась, глядя на свое отражение:
«Бог ты мой, я сама готова в себя влюбиться!»
Хихикнула.
Ресницы, правда, чуть подкачали – не очень густые, но стойкая черная тушь устранила этот дефект. Отлично! Немножко, совсем чуть-чуть румян нежного персикового цвета на скулы, и можно заняться губами. С этим все в порядке: не очень большие, но все еще пухленькие, весьма соблазнительной формы. Вера осторожно начертила контур, улыбнулась себе и взялась за помаду. Темную, под цвет лака на ногтях.
«О боже, синяки на запястьях!»
Вера нахмурилась, отыскала баночку с кремом.
«Теперь, кажется, все! Ну, Кот, держись! У тебя впереди великолепная ночь!»
«У нас!»
Вера снова улыбнулась красивой женщине в зеркале, поднялась с пуфика и распахнула дверцы встроенного шкафа.
«Итак, что мы наденем сегодня?»
Хотелось бы что-нибудь новенькое или хотя бы хорошо забытое старое. Если бы Вера заранее готовилась к сегодняшней ночи, она бы обязательно заскочила в пару магазинов, а так придется выбирать из того, что есть. Женщина внимательно просматривала свое нижнее белье.
«Корсет? Гм, сексуально, но не сегодня. Сегодня я буду тигрицей, голодной тигрицей, а не томной дамой. Белое? Слишком нежно. Хотя вот это, прозрачное».
Вера сняла с вешалки комплект, но даже не стала разглядывать его.
Конечно же! Как могла она забыть?
Красный гарнитур, который она приготовила к своему дню рождения. Правда, до него еще месяц, но… Вера тряхнула головой: сейчас это важнее, а к следующему празднику она придумает что-нибудь другое.
Кружева бюстгальтера мягко обняли грудь, тончайшие трусики подчеркнули бедра и талию, легчайший пеньюар сверху…
«Я настоящая королева!»
В дверь постучали.
– Вера Сергеевна, вы позволите?
– Конечно, входите.
Экономка приоткрыла дверь.
– Дети ложатся спать. Ужин будет накрыт в каминном зале через четверть часа. Убрать спальню?
– Конечно. Я побуду здесь.
Вера снова потянулась перед зеркалом, и величественное лицо Ольги Петровны смягчилось.
– Вы замечательно выглядите, Вера Сергеевна.
«Я знаю».
– Спасибо, Ольга Петровна.
Вера разглядывала свое тело, практически не скрытое прозрачным бельем.
«Коту понравится. Он оценит».
Черный «Харлей», сумасшедшим метеором пролетевший по пустынному Ленинградскому проспекту, резко вильнул и остановился у массивного здания сталинской постройки, возвышающегося прямо напротив развязки Волоколамского и Ленинградского шоссе.
Цитадель. Сердце темной и безжалостной Нави.
Седок, высокий мужчина в короткой кожаной куртке, с длинными, до плеч, белыми волосами, выключил двигатель, но остался в седле, задумчиво подняв голову к идущей на убыль Луне.