Все пиарщики делают это!
Шрифт:
– Надо как-то подготовить мосье Одиносика, – заметил Григорьянц. – Чтобы все к приезду Петрова были на постах и в боеготовности: народ с флажками, бабы в кокошниках, губернатор свежевыбрит, и минералка на столе. Все со справками из вендиспансера... включая губернатора!
И мы заливались жизнерадостным смехом.
Визит Петрова утвердили на среду. В Сибирь он летел на три дня, должен был посетить Северский университет, закрытый город Железнорудный, где велись какие-то очень тайные и очень стратегические атомные
В среду утром, когда все центральные улицы Северска были отмыты и перекрыты, а господин Одиносик пил второй пузырек «новопассита», Петров не прилетел.
Розы увядали на глазах. Нашего героя, с его подтаявшими шансами на президентство, обещали доставить к четвергу.
Зато в среду прилетел Гарик. Одобрил все, правда, заявил, что наши выдумки давно протухли, и велел найти как минимум два автобуса – для кандидатской свиты.
Полночи Курочкин шептался о чем-то с Перцелем и Гариком. Мы с Васькой, ужами извиваясь вокруг двери кабинета, расслышали только «электоральная кривая», «нужен будет отчет» и «это не мистика».
Расстроившись, мы съели на двоих пирог с вишней и обсудили, не пора ли сдаваться в предвыборный штаб Погодина. Впрочем, я все еще верила Гарику и его чутью больше, чем самой себе, и раз уж он здесь, в Северске, значит, здесь не худшее место в предвыборном раскладе...
Мы с Васькой, отчаявшись дождаться мужчин, поехали спать в свои девичьи спаленки в доме олигарха, просплетничали до четырех часов утра и чуть не проспали своего Петрова. То есть, честно говоря, проспали – вид мы имели мятый, как гофрированная бумага, а Васька в машине по пути в аэропорт все причитала, что забыла надеть лифчик.
Вместе с Петровым прибыли восемь охранников, референты, целый штат политологов и специалистов по предвыборным речам, два гримера, стилист и парикмахер, массажист, несколько завхозов и еще кучка сопровождающих лиц из министерства.
Губернатор встретил и ласково обнял нашего кандидата у трапа самолета. Петров почти не изменился, разве что лицо обветрело за время предвыборной кампании и стало мужественнее. Мы с умилением провожали взглядами нашего премьер-министра – мы с Васькой написали от его имени столько интервью, комментариев, листовок и буклетов, что он стал для нас почти родным.
Премьер улыбался губернатору с милым смущением человека, которого явно приняли за другого. А губернатор продолжал сжимать Петрова в объятиях, как брата. Его, губернатора, равно устраивали Петров и Погодин в качестве президентов – у него были свои люди во всех кремлевских группах влияния.
Первым мероприятием в графике стояла встреча со студентами Северского государственного университета.
– Ну и как у вас тут с рейтингами? – неприязненно ежась, спросила Гарика немолодая коренастая женщина из свиты с усиками и в норковой шубе.
– Динамика есть, – доверительно приглушив голос, сообщил Гарик. – Изменения электоральной кривой видны буквально невооруженным глазом.
Куда ползет электоральная кривая, вверх или вниз, он не уточнял.
В это время Васька, осторожно дернув меня за ухо, прошептала:
– Видишь, какое
Скорее всего, эта дама долгие годы была комсомольским лидером, а не политконсультантом, но мы уже опаздывали в Северский университет, и я не спорила.
Неприятности, образно выражаясь, ждали нас уже на пороге, где страшно далекие от политики студенты приняли Курочкина за Петрова.
– Хорошо, что вы к нам залетели, уважаемый премьер-министр! – радостно заявил прыщавый юноша в водолазке, жертва авитаминоза.
Машины с Петровым и губернатором не было. Журналисты неуверенно покосились на Курочкина и начали окружать его на всякий случай.
– Я тоже рад, – охотно согласился Курочкин с улыбкой Джеймса Бонда, – только я не премьер-министр.
– Конечно, вы уже, наверное, считаете себя президентом! – рассудил прыщавый студентик.
– Ой, а говорили, с Тимати и ребятами из «Дома-2» будет встреча... – пискнули из толпы, но тут наконец подъехал Петров с охранниками, и все покатилось более-менее по сценарию.
Через час начинался прямой эфир с Петровым на «Северск ТВ». Васька примчалась в университет с текстом вопросов и ответов и пыталась передать его Петрову за сценой. Капышинский, кокетничая с гримершей, уронил с лестницы ее сумку и разбил пудреницу премьер-министра. Гримерша была на грани истерики, Виолетта предложила свою пудру с эффектом загара. Петров на сцене безбожно перепутал Северск и Томск, в это время сопровождающие лица добрались до текста прямого эфира и начали черкать в нем разноцветными ручками. После каждого подчеркивания Васька менялась в лице, а Курочкин что-то нервно стать разъяснять тетке в шубе и с усиками... В этот момент меня осторожно дернул за джинсы мальчик-референт из свиты Петрова:
– Я дико извиняюсь, но гостиницу нам, надеюсь, забронировали? Там есть кондиционер? Горячая вода?..
– Разумеется, – безмятежно кивнула я, совсем не владея вопросом, – постельное белье, белые тапочки, и в каждом номере супер-унитаз, он, знаете, может сделать за вас практически все...
Снег валил хлопьями, бархатными и золотистыми на солнце. Выбравшись от студентов, Петров полминуты постоял под снегом, окруженный, правда, толпой охранников, – стоял и молчал, и только после этого помчался на «Северск ТВ».
Праздник продолжался. В конце прямого эфира наш мальчик заявил, что далеко не все еще совершил на посту премьер-министра, а желание стать президентом – признак нездоровых амбиций. Тетка с усиками позеленела:
– Шшшто он говорит?! Кто писал текст?!
– Этого в тексте не было, это его экспромт... – растерянно прошептала Вася.
– Да? С ним такое бывает... Кстати, я Лариса. Черти драные, мы уже опаздываем к коренным народностям!
Речь для представителей коренных малочисленных народностей мы сочинили еще на прошлой неделе, распечатали очень крупными буквами и отдали председателю комитета Оюн-оолу Хертековичу Доржукай. Там было все, как полагается: «национальная и культурная идентичность», «ценность живых традиций» и несколько слов о том, что без Петрова все мы пропадем. Полторы странички текста.