Всё равно люблю
Шрифт:
– Не так быстро, девочка… – девушка тут же остановилась, глядя перед собой. – Ты кто?
– Я?
– Ты.
– Катя… Соколова, – ответила, вылупив свои большие глаза.
– Птичка, значит… так что ты делала в лесу, одна м-м-м, птичка-Катя?
– Я ничего не видела! – торопливо выдала в своё оправдание.
– Хм, – усмехнулся. – Мы оба знаем, ЧТО ты видела. И ты здесь из-за своего чрезмерного любопытства. Верно, девочка?
– Я никому не расскажу… честно…
– Не расскажешь. Сколько тебе лет?
– Восемнадцать.
На вид не больше шестнадцати, худенькая.
– Что делала в
– Я часто хожу в лес, там воздух хороший, люблю гулять одна, и…
– В городе живёшь? – перебил её.
– В пригороде.
– Семья?
– Одна живу.
Я нахмурился.
– Хм… ну одна так одна, так даже лучше, – хотя я был удивлён. – Что ты умеешь делать? А, впрочем, неважно, ты остаёшься.
– А я никак не могу, мне завтра на работу, – жалобно смотрит на меня, пытаясь разжалобить.
Встал, сунув руки в карманы брюк, приблизился к ней. Посмотрел внимательным взглядом с высоты своего роста в её лицо. Приподняв подбородок к верху так, чтобы заглянуть в глаза.
«Зелёные».
– Что же тебе дома не сиделось, птичка?
– Я… – начала мямлить, – гуляла и ещё я… а потом услышала выстрел, он был очень громким, испугалась и побежала, но не в ту сторону. Это не из любопытства… случайно…
«Идиоты», – нахмурился вновь.
– Это уже не имеет значение, каким образом… ты видела то, что не должна была. Поэтому, остаёшься…
– Но Татьяна Михайловна меня уволит, на что я тогда жить буду?
– Из детдома, что ли?
– Нет…
– Мне нет никакого дела до твоих проблем.
Развернулся и пошёл на выход, обозлённый на Сизого, как чёрт.
– Я Вас помню! – меня догнали её слова в спину, когда я уже ухватился за дверную ручку. Не отрывая ладони от двери, обернулся, всматриваясь напряжённым взглядом в девочку.
– Я не интересуюсь маленькими птичками…
Глава 3 Катя
Заметив движение за окном, торопливо подошла к нему – мужчина стоял ко мне спиной. Пыталась рассмотреть, но из-за его ракурса, лица не было видно. Высокий рост и крупная фигура – единственное что я смогла увидеть. Услышав поворот ключа, тут же вернулась в зал, прикрыв за собой дверь. Встала в середину комнаты и замерла в ожидании. Сердце бешено билось, снова одолел страх так, что схватилась за края сарафана, сжав их в своих кулаках. В дверь вошёл тот самый мужчина, заслонив своей фигурой весь дверной проём.
«Не может быть!».
Я его сразу узнала, он практически не изменился. Моё воспоминание из детства нахлынуло волной. Мне восемь лет, я с мамой поехала в город за канцелярией для школы. Мы были в торговом центре, для меня многое было впервые, никогда не видела столько магазинов и на эскалаторе поднималась тоже впервые. Купив все необходимые принадлежности, мама пошла выбирать себе одежду, и оставила меня сидеть на банкетке, просила далеко не отходить, а я не могла усидеть долго на одном месте, поэтому пошла бродить по этажу, рассматривая яркие витрины бутиков, увлеклась и свернула, как мне показалось на первый взгляд, в подсобные помещения. Просто гуляла, как это бывает у детей, заигралась и бродила, забыв о том, о чём наказала мама: «Не отходить далеко». Замерла с расширенными глазами, когда увидела потасовку: один здоровый мужчина толкнул и ударил в лицо другого, мужчину гораздо большего, чем он, тот, что поздоровее
– Что здесь делаешь, ты одна здесь?
– С мамой, – ответила тоненьким голоском.
– И где же твоя мать?
– В магазине, – мужчина так грозно смотрел в мои распахнутые глаза, что вопроса не возникло промолчать или ответить.
– И почему же ты не с ней?
– Я просто пошла погулять.
– На вот, тебе на леденцы и забудь, что здесь видела», – в мои ладошки были втиснуты несколько купюр. – Поняла? – дополнил. Я только кивнула, и он прошёл дальше, а я, обернувшись, смотрела ему вслед.
– А если я Вас попрошу, Вы меня защитите? – озвучила то, о чём подумала. Услышав мой детский голосок, остановился.
– Обижают? – спросил, подкуривая сигарету щелчком зажигалки.
– Ага.
– Одноклассники?
– Ага.
– Учись давать сдачи, – затянувшись сигаретой, ещё раз окинул меня недовольным взглядом, пошёл прочь.
А я глядела вслед. Запомнила: его черты, походку, и даже аромат сигарет… Когда меня обижали сверстники, думала, что мой военный придёт и защитит ото всех. От этих мыслей становилось легче…
Это был Хасан, как теперь я знаю. Уже тогда, будучи ребёнком, всё же понимала, что от него исходит опасность, но ведь ОН был «мой военный» и меня не обидит, – отчего-то так решила я…
В какой-то момент увидела в нём своё спасение, но потом поняла, что ошиблась, по его жёсткому лицу и тому, как он меня рассматривал. Поёжилась, от холода его тёмных глаз. Оказалось, «мой военный» обычный бандит… или нет… совсем необычный, судя по размаху его владений.
От него сыпались вопросы, пыталась отвечать, как могла. Мысли путались… ребёнком я «нарисовала» себе портрет человека, которого нет и теперь мои мысли путались от его вопросов.
Никогда не была смелой, и ответы были соответствующими данной ситуации. Ничего не могла предпринять, когда бандит-Хасан озвучил, что не собирается меня выпускать. Просила, глядя на него умоляющим взглядом, а он развернулся и ушёл… вот так просто покинул дом, в котором меня вновь заперли. Его даже не остановили мои сказанные напоследок слова. Я и не рассчитывала, что он вспомнит маленькую, глупую девочку. Стояла, глядя на то место, где ещё минуту назад стоял Хасан, моё выражение лица сменилось возмущением.
«Неужели я тут и останусь, надо что-то предпринимать!» – и бросилась из зала к входной двери, тарабаня по ней:
– Выпустите меня!!!
– Твою мать… Якудза, открой, – услышала по ту сторону. На всякий случай отошла от неё на шаг. Дверь открылась, и хозяин этого дома стоя в проёме спросил меня грозным голосом:
– Я что-то не ясно тебе сказал?
– Вы не можете держать живого человека здесь… в заложниках! Выпустите меня, пожалуйста! – его глаза потемнели от ещё большей злости.