Все разбитые осколки

Уайльд Риа

Мы были как масло и вода, шторм, которому суждено разбить, разрушить, но прекрасны, когда вместе.

— Их мир не похож на твой, Эмери, ты выросла в нем и все же каким-то образом сумела сохранить свою мораль, свою чистоту, это просто еще одна игра. Еще одна битва. Не позволяй им сломить тебя.

— Но я думаю, ты тоже хочешь меня сломить, — шепчет она.

Мои губы растягиваются в полуулыбке.

— О, светлячок, я очень хочу это сделать, но по совершенно другим причинам. Ты разобьешься ради меня, Эмери, уверяю тебя в этом, но я соберу

тебя снова, не волнуйся. Эти красивые крылья останутся у тебя.

— Почему?

— Почему? Потому что я могу.

— Ты не лучше их, — выдыхает она.

— Нет, я хуже их, но если кто и заставит тебя плакать, так это я, — она качает головой, собираясь отойти от меня, но я не позволяю этого. — Дорогая, ты этого захочешь. Ты захочешь, чтобы я сломал тебя.

— Нет.

— Потанцуй со мной, — тихо приказываю я, игнорируя эту маленькую искру неповиновения. Я был прав в том, что говорил. Она бы этого хотела, но сейчас не могла этого видеть, и я получу от нее то, что мне нужно.

— Вытри эти красивые слезы, поправь платье и потанцуй со мной.

Она сглатывает, а затем начинает поправляться. Я гордо улыбаюсь, и когда она принимает мою руку, я сжимаю ее и веду обратно в зал, увлекая в танец в тот момент, когда наши ноги касаются небольшой деревянной площадки впереди.

Глаза следят за нами, их глаза следят за нами, но только трое человек в этой комнате знали, что она моя сводная сестра: Мария, Саймон и Энцо. Они знали, что не смогут этого раскрыть, ни перед губернатором, ни перед Джеком, поэтому я притягиваю девушку ближе. Неприлично просовываю свое бедро между ее ног, что открывает вырез платья, а затем подхватываю ее тело, выгибая спину и прижимая ее тугую киску к себе. А после встречаюсь с сердитым взглядом Джека и улыбаюсь.

Глава 12

?Эмери?

Он оставил меня в возбужденной. Горячей и влажной, а дыхание такое чертовски тяжелое, что кажется, будто мое сердце вот-вот выскочит из груди.

Люди смотрели, и я знала, что именно поэтому он это делал. Джек смотрел, и я думаю, Атласу это нравилось. Доставляло удовольствие, что он злил человека, за которого меня вынудили выйти замуж, и он определенно выводил из себя свою собственную мать. И я разрешила ему.

Позволила провести меня по танцполу, используя свое тело и свою уверенность, чтобы накалить меня, пока я не превратилась в туго натянутую струну, в которой осталось всего несколько нитей, прежде чем она могла порваться. Он знал, что, просунув свое бедро между моих ног, оно будет тереться об меня. Так же нельзя было отрицать, как мое тело отреагировало на него, даже если бы я знала, что это неправильно, и я не должна была позволять ему делать это на глазах у всех этих людей.

Это была демонстрация неповиновения, возвращающая мне некоторую силу, и в этот момент я была благодарна Атласу.

— Ты пойдешь домой со мной, — шепчет мне на ухо Атлас. Покалывание

пробегает по моей спине, и мои глаза расширяются. — Помни об этом, когда будешь танцевать с ним, светлячок. Ты моя сегодня вечером.

У меня нет возможности говорить, когда Атлас отступает, оставляя меня в покое, и уходит, в то время как Джек резко хватает меня за руку, притягивая к себе. Я достаточно быстро поворачиваю голову, избегая его губ, когда он снова пытается меня поцеловать. Я не хотела, чтобы губы этого человека были рядом со мной.

— Кто это был? — Джек рычит, заставляя меня танцевать.

— Никто, — говорю я. — Просто тот, кого я встретила сегодня вечером.

Ложь легко слетает с моего языка. Если Джек не знает Атласа в лицо, то я не собиралась раскрывать его личность.

— Ты прижимаешься своей киской к ноге каждого мужчины, Эмери? — Джек резко шипит и кривится.

Когда он пытается раздвинуть мои ноги, как это сделал Атлас, я отступаю, глядя на него.

— Не трогай меня так, Джек.

— Ты будешь моей женой, я буду прикасаться к тебе, как захочу, — рука, которой он держит мою, сжимается до боли, сдавливая мои пальцы его гораздо большей ладонью. Я прикусываю язык, чтобы не закричать. — Ты унизила меня, Эмери. Я предупреждал тебя.

— Почему ты вообще на это соглашаешься!? — я вырываюсь, пытаясь освободить руку из-за сильной боли.

— Потому что мне нравится власть, Эмери, а ты просто еще одна маленькая игрушка, с которой можно играть. Не пойми меня неправильно, отец давит на меня, но это не так уж и плохо. Не тогда, когда я слышу, как ты кричишь, — он притягивает меня к себе, приближаясь губами к моему уху. — Они всегда кричат, Эмери, и у них всегда течет кровь. Я думаю, что заставить тебя истекать ею может быть моим новым любимым занятием.

— Ты псих, — заикаюсь я.

— Я же говорил тебе не ставить меня в неловкое положение, Эмери. Я предупреждал тебя, но, думаю, такая тупая сучка, как ты, не поймет этого, пока ее не научат.

— Отойди от меня! — я отшатываюсь, слегка повышая голос, но этого достаточно, чтобы привлечь к нам внимание. Он отпускает меня, но я вижу в его глазах угрозу, обещание наказания, поэтому убегаю и не оглядываюсь назад. Я не вижу Атласа, не то чтобы я пошла к нему. Мне нужно было уйти отсюда. Сейчас.

Джек предупредил меня, что, если он добьется своего, если он застанет меня наедине, то я не уйду невредимой.

О нем ходили слухи, которые так и не подтвердились, но у меня было ощущение, что это больше, чем просто истории. Он бил женщин. Ему это нравилось. И он причинил бы мне боль.

Дерьмо.

Ситуация становилась все хуже и хуже. Платье кажется мне тяжелым, когда я выхожу на улицу, даже не удосужившись проверить, не следили ли за мной. Я не могла взять машину, на которой приехала сюда, которую нанял Джек и которую можно было отследить. Когда я достаю телефон из сумочки, чтобы вызвать такси, я обнаруживаю, что мой телефон разряжен.